Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт


Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове

Вилен Барский

Барский Вилен Исаакович (27 октября 1930, Киев — 24 декабря 2012, Дортмунд) — художник, живописец, график, поэт.

В 1951—1957 годах учился в Киевском художественном институте.

Сразу по окончании института начал экспериментировать в области изобразительного искусства – прошёл «абстрактный» период, со временем вернулся к фигуративности.

Был одним из пионеров зарождавшейся в то время в Киеве «неофициальной» культуры, из-за чего долгое время не мог работать и принимать участие в выставках.

В 1967 году окончил киевские Творческие мастерские АХ СССР, в том же году стал членом Союза художников УССР (по приглашению Татьяны Яблонской). Посещал мастерские Р. Фалька и И. Кабакова.

Дружил с Сергеем Параджановым и Виктором Некрасовым.

В 1981 году эмигрировал в Германию. Жил и работал в Дортмунде.

Экспонировал картины на выставках в Дортмунде, Мюнхене, Париже, а также в США и Италии.

Работал в области верлибра, конкретной и визуальной поэзии.

Стихотворения Вилена Барского вошли в Антологию новейшей русской поэзии у Голубой Лагуны, антологии «Самиздат века», «Русские стихи 1950—2000 годов», «Освобождённый Улисс» и др.

О Викторе Некрасове

Вилен Исаакович Барский отвечает на анкету К. К. Кузьминского
(«Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны», том 3Б)

<...>
Как раз тут и место помянуть добрыми словами чету Болотовых, у которых я познакомился с Сухомлиным. Оба фотографы. Михаил Григорьевич Болотов — прекрасный фотограф, который всю свою долгую жизнь снимал старую архитектуру и связанные с ней интересные уголки старого Киева, притом совершенно не рассчитывая ни на какие гонорары. Он вместе со своей женой работал в фотолаборатории киевского Института рентгенологии. Серия его фотографий Киева великолепна. Только после его смерти сначала в Киевском музее русского искусства, потом уже в Москве, в Доме Архитектора была вся эта серия выставлена и, особенно в Москве, выставка прошла с большим успехом.
Болотов и его жена Нина Мелитоновна, которая относилась ко мне как к родному сыну, и которую я почитаю своей второй матерью, были люди редкие, удивительные. Это была ниточка в старое доброе время России. Я не хочу идеализировать — скажем так — доброе по сравнению с нашим. Это были честнейшие душевные люди. Немногие из уцелевших от старых времен, сохранившие обаяние этих времен, не «перекованные», не «перестроившиеся», и к тому же живые.
Через Болотовых познакомился я с Виктором Платоновичем Некрасовым, с которым я общался, пожалуй, с конца студенческих лет. Некрасов в Киеве был своего рода либеральным институтом, центром притяжения для многих (еще задолго до его открытых конфликтов с властью). Я очень любил его. Эта любовь была внелитературной. Он мне был дорог тогда не столько как художник (хотя «В окопах Сталинграда» я в ранней молодости любил — тем более, что в городе и во времени, описанном в книге, я сам жил двенадцатилетним мальчишкой), сколько как честный человек просто, и «В окопах» ведь была тоже просто честная книга.
В.П. обладал талантом естественной и открытой контактности с любым человеком, даже случайным человеком улицы, и изумительной наблюдательностью. Обаяние его было велико. Атмосфера его дома, со старой почитаемой мамой Зинаидой Николаевной, с ее неизменным вопросом ко мне, когда я приходил — «Виля, когда вы пригласите нас на свой вернисаж?» (привычки парижской ее молодости), с обедами в старом стиле, с разложенными столовыми приборами, с салфетками в старинных желтоватых, слоновой кости кольцах и т.д. и т.п. Для меня — советско-столовского человека в этом было особое очарование. Я как бы участвовал в хэппенинге старого быта, который был тут еще живой жизнью.
Но все не было так идиллично, как могло показаться — в тайниках, в разных местах квартиры стояли начатые или недопитые бутылки — хозяин пил и тяжело пил (речь уже о более поздних годах) — внутренний конфликт должен был как-то реализовываться, но этим не снимался.
От В.П. я впервые услышал о Солженицыне. Мы встретились как-то с В.П. на Крещатике — Виля, скоро Вы узнаете, прочтете в «Новом мире», это такая вещь, вот увидите, готовьтесь! — восторженно говорил он мне, имея ввиду готовящуюся публикацию «Ивана Денисовича».
За несколько дней до отъезда Виктора Платоновича на Запад мы с Лилей зашли проститься. Посидеть у него можно было очень недолго, ему с женой нужно было в нотариальную контору и мы прощально проводили их вверх по крутой Лютеранской (Энгельса) до самых дверей конторы.
<...>

Письмо Вилена Барского к Виктору Некрасову
от 9 февраля 1982 г., Дортмунд

1




2



Обложка каталога выставки Вилена Барского





  • Михаил и Нина Болотовы


  • 2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
    При полном или частичном использовании материалов ссылка на
    www.nekrassov-viktor.com обязательна.
    © Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
    Flag Counter