Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове

Алла Демидова

Демидова Алла Сергеевна (29 сентября 1936, Москва) — актриса театра и кино. Народная артистка РСФСР (1984). Лауреат Государственной премии СССР (1977), лауреат премии Президента России (2001). Лауреат премии имени К. С. Станиславского (1993), а также ряда других премий в области кино- и театрального искусства.

С раннего детства хотела стать актрисой, участвовала в самодеятельности, играла в школьных спектаклях.

После школы, не пройдя конкурс в Театральное училище им. Б. В. Щукина из-за плохой дикции, поступила на экономический факультет МГУ, который окончила в 1959 году. По окончании Университета стала соискателем ученой степени и начала вести семинарские занятия по политэкономии для студентов философского факультета. Еще учась на третьем курсе, пришла в Студенческий театр МГУ.

В 1959 году поступила в Щукинское училище на курс педагога Анны Орочко. Сыграв в 1963 году в дипломном спектакле «Добрый человек из Сезуана» (госпожа Янг) в постановке Юрия Любимова, в 1964 году вошла в труппу созданного Театра на Таганке.

Дебют в кино состоялся в 1957 году в эпизоде в фильме Захара Аграненко «Ленинградская симфония». Первой главной ролью в кино стала роль Ольги Берггольц в фильме Игоря Таланкина «Дневные звезды» в 1966 году. В 1968 году Алла Демидова по итогам опроса журнала «Советский экран» названа самой перспективной актрисой.

С 1968-го года начала играть ведущие роли в постановках Юрия Любимова.

* Вместе с Владимиром Высоцким работала над постановками спектаклей «Крик» по Теннесси Уильямсу и «Федра» по Жану Расину. Воплощение обоих замыслов оборвалось в июле 1980-го года со смертью Высоцкого.

В 1970—1980-е годы оставалась одной из самых популярных киноактрис.

В 1988 году впервые сотрудничала с Романом Виктюком, сыграв роль Федры в одноименном спектакле по пьесе Марины Цветаевой. Одновременно велись переговоры о «Федре» Расина с французским режиссером Антуаном Витезом. Репетиции оборвались смертью режиссера в 1990 году.

Ещё считаясь актрисой Театра на Таганке, Алла Демидова в 1993 году создала собственный театр «А» и начала сотрудничать с греческим режиссером Теодоросом Терзопулосом.

Выступает как автор и исполнитель поэтических программ на телевидении («Воспоминание о серебряном веке», Проект «Уроки русского» И. Бунин «Темные аллеи» 2000 г., «Звезда рождества» 2002 г.) и литературно-музыкальных композиций по поэмам Анны Ахматовой «Реквием» (совместно с камерным оркестром «Виртуозы Москвы» В. Спивакова) и «Поэме без героя».

Входит в постоянный состав независимого жюри премии в области литературы и искусства «Триумф».

Автор книг: «Вторая реальность» (1980), «А скажите, Иннокентий Михайлович...» (1988), «Владимир Высоцкий» (1989), «Тени зазеркалья» (1993), «Бегущая строка памяти» (2000), «Ахматовские зеркала» (2004), «Заполняя паузу» (2007).

Андрей Тарковский

Глава из книги
Аллы Демидовой «Тени зазеркалья».
— М.: Просвещение, 1993

<...>
В начале февраля 87-го года наш театр был на гастролях в Париже. В первые же дни многие наши актеры поехали на русское кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, чтобы поклониться могиле Андрея Тарковского. У меня же были кое-какие поручения к Ларисе Тарковской, и я решила, что, встретившись с ней, мы вместе и съездим туда. С Ларисой я не встретилась. Но это другая история... Уже к концу гастролей, отыграв «Вишневый сад», я сговорилась поехать туда с Виктором Платоновичем Некрасовым и с нашим общим приятелем — французским физиком, с которым долго ждали Некрасова в любимом кафе Виктора Платоновича «Монпарнас». Наконец он появился, здороваясь на ходу с официантами и завсегдатаями этого кафе. Мы еще немножко посидели вместе, поговорили о московских и французских новостях, Некрасов выпил свою порцию пива, и мы двинулись в путь.
Сент-Женевьев-де-Буа — это пригород Парижа. Километров пятьдесят от города. По дороге Некрасов рассказывал о светских похоронах Тарковского, о роскошном черном наряде и шляпе с вуалью вдовы, об отпевании в небольшой русской церкви, о Ростроповиче, который играл на виолончели чуть ли не на паперти, об освященной земле в серебряной чаще, которую, зачерпывая серебряной ложкой, бросали в могилу, о быстроте самих похорон, без плача и русского надрыва, о том, как делово все разъезжались, «может быть, поджимал короткий зимний день», — благосклонно добавил он. Сам Некрасов на похоронах не был, рассказывал с чужих слов. Но, как всегда, рассказывал интересно, немного зло, остроумно пересыпая свою речь словами, как говорят, нелитературными, но тем не менее существующими в словаре Даля.

Андрей Тарковский

Мы подъехали к воротам кладбища, когда уже начало смеркаться. Калитка была еще открыта. Небольшая ухоженная русская церковь. Никого не было видно. Мы были одни. Кладбище, по русским понятиям, небольшое. С тесными рядами могил. Без привычных русских оград, но с такими знакомыми и любимыми русскими именами на памятниках: Бунин, Добужинский, Мережковский, Ремизов, Сомов, Коровин, Германова, Зайцев... История русской культуры начала XX века. Мы разбрелись по кладбищу в поисках могилы Тарковского, и я, натыкаясь на всем известные имена, думала, что Андрей лежит не в такой уж плохой компании. Хотя отчетливо помню тот день, давным-давно, когда я еще пробовалась у него в «Солярисе», по какой-то витиеватой ассоциации разговора о том, что такое человек, мы поделились каждый своим желанием, где бы он хотел лежать после смерти. Я тогда сказала, что хотела бы лежать рядом с Донским монастырем, около стены которого похоронена первая Демидова, жена того знаменитого уральского купца. Андрей возразил: «Нет, я не хочу быть рядом с кем-то, я хочу лежать на открытом месте в Тарусе». Мы поговорили о Цветаевой, которая тоже хотела быть похороненной в Тарусе, где на ее могиле была бы надпись: «Здесь хотела бы лежать Цветаева». Цветаева повесилась в Елабуге 31 августа 41-го года. Как известно, когда хоронили Цветаеву, никого из близких не было. Даже ее сына. И никто не знает, в каком месте кладбища она похоронена. Могилу потом сделали условную. Соседка Бредельщиковых, у которых Цветаева снимала комнату вместе с сыном в последние десять дней августа 41-го года, рассказывала нам, как уже в 60-х годах приехала сестра Цветаевой, Анастасия Ивановна, как она долго ходила по кладбищу «такая страшная, старая, седая, с палкой, и вдруг как палкой застучит о землю: вот тут она лежит, тут, я чувствую, тут! Ну, на этом месте могилу-то и сделали».
С этими и приблизительно такими мыслями я бродила по кладбищу Сент-Женевьев-де-Буа. Вдруг издалека слышу Некрасова: «Алла, Алла, идите сюда, я нашел Галича!» Большой кусок черного мрамора. На нем черная мраморная роза. Внушительный памятник рядом со скромными могилами первой эмиграции.


Надгробие могилы Александра Галича
на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа, 1978.
Фотография Виктора Некрасова


В корзине цветов, которую мы несли на могилу Тарковского, я нашла красивую нераспустившуюся белую розу, положила ее рядом с мраморной. Мы постояли, повспоминали песни Галича — Виктор Платонович их очень хорошо все знал — и пошли дальше на свои печальные поиски. Нас тоже поджимал короткий зимний день. Время от времени я клала на знакомые могилы из своей корзины цветы, но Тарковского мы так и не могли найти. И не нашли бы. Помогла служительница.
Тарковского похоронили в чужой могиле. Большой белый каменный крест, массивный, вычурный, внизу которого латинскими крупными буквами выбито: Владимир Григорьев, 1895—1973, а чуть повыше этого имени прибита маленькая металлическая табличка, на которой тоже латинскими, но очень мелкими буквами выгравировано: Андрей Тарковский, 1987 год. (Умер он, как известно, 29 декабря 1986 года.)
На могиле — свежие цветы. Небольшой венок с большой лентой: от Элема Климова. Он был в Париже до нас, в январе. Я поставила свою круглую корзину с белыми цветами. Шел мокрый снег. Сумерки сгущались. В записной книжке я пометила для знакомых, чтобы они не искали так долго, как мы, номер участка — рядом на углу была табличка. Это был угол 94—95-го участков, номер могилы — 7583.
Служительница за нами запирала калитку. Мы ее спросили, часто ли здесь хоронят в чужие могилы. Она ответила, что земля стоит дорого и что это иногда практикуется. Когда по прошествии какого-то срока за могилой никто не ухаживает, тогда в нее могут захоронить чужого человека. Мы спросили, кто такой Григорьев. Она припомнила и сказала, что это кто-то из первых эмигрантов. «Есаул белой гвардии», — добавила она. «Но почему Тарковского именно к нему?» — допытывался Некрасов. Говорили мы по-французски. Она была не в курсе этой трагической истории и не очень понимала, о ком мы говорим. И мы тоже не очень понимали причины такой спешки, когда хоронят в цинковом гробу в чужую могилу. Пусть это будет на совести тех, кто это сделал...
Сейчас, говорят, Тарковского перезахоронили в чистую землю, видимо, недалеко от этого места, потому что в том углу кладбища оставалась земля для будущих могил.
Возвращались мы печальные и молчаливые. Долго потом сидели в том же кафе «Монпарнас» на втором этаже. Опять подходили знакомые, иногда подсаживались к нам, пропускали рюмочку, и опять мы говорили о московских и парижских общих знакомых. Кто-то принес русскую эмигрантскую газету, которую у меня по возвращении в Москву отобрали на таможне, с большой статьей-некрологом об Анатолии Васильевиче Эфросе, которого мы недавно хоронили в Москве, и с коротким, но броским объявлением, что собираются средства на памятник на могилу Тарковского. Некрасов скорбно прокомментировал: «Неужели Андрей себе даже на памятник не заработал своими фильмами, чтобы обирать бедных эмигрантов...» Поговорили об Эфросе, об успехе его «Вишневого сада» в Париже, о судьбе Таганки... Некрасов был в курсе всех наших московских дел, я ему сказала: «Приезжайте в гости», — он ответил: «Да, хотелось бы, на какое-то время». Тогда ни я, ни он еще не знали, что он смертельно болен и через несколько месяцев будет лежать на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа в чужой могиле.
<...>

Надгробие на могиле
Андрея Тарковского,
19.2.2015, Сент-Женевьев-де-Буа.
Фотография Виктора Кондырева
Надгробная надпись на могиле
Андрея Тарковского,
19.2.2015, Сент-Женевьев-де-Буа.
Фотография Виктора Кондырева
 
 

Виктор Некрасов «Дорога в огонь»

Виктор Некрасов «Фестиваль фильмов Андрея Тарковского в Париже»

«Радио Свобода», специальный выпуск передачи «Культура. Судьбы. Время» — «Беседа с известным кинорежиссёром Андреем Тарковским». Ведущий Семён Мирский. В передаче принимает участие писатель Виктор Некрасов. 15.01.1985.

Виктор Некрасов «Тарковский и Параджанов»

2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter