Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Произведения Виктора Некрасова

Чучело орла
(90-летие Константина Федина)

Мемуарные заметки

«Новое Русское Слово» (Нью-Йорк), 21 февраля 1982 г., № 25751

 
(увеличить)


С некоторым удивлением обнаружил я среди своих пластинок, привезенных из Советского Союза, одну, к счастью небольшую — выступления делегатов и гостей Первого Всесоюзного съезда писателей, состоявшегося в 1934 году. Среди них М. Горький, Д. Бедный, О. Ю. Шмидт, С. Маршак, Ник. Изотов, который, кстати, всю жизнь был то ли Николаем, то ли Никифором, но Сталин, оговорившись, переименовал его в Никиту. Так он Никитой и остался, паспорт переделали. Никогда я раньше эту пластинку не слушал, а сейчас взял да и поставил. С трудом прослушал весь этот набор восторженных славословий и клятвенных обещаний писать еще лучше, но кое-что и повеселило. Например, старческий лепет прославленного дагестанского ашуга Сулеймана Стальского, которого на этом съезде Горький провозгласил «Гомером XX века». В переводе А. Суркова выяснилось, что этот литературный титан покинул свой аул, чтоб прийти в Москву специально встретиться с Лениным, очевидно, надо понимать, уже в мавзолее. Не могло не порадовать, и именно сейчас, выступление знаменитого датского писателя Мартина-Андерсона Нексе. Самое важное для нас сейчас — это солидарность, — сказал он. — Да здравствует же солидарность!

Выступал на этом съезде и К. Федин. Хорошо поставленным голосом — в прошлом он был актером — старательно подчеркивая спаренные буквы, он говорил о том, что преступно писать эпопеи, когда материала с воробьиный нос и что хорошая новелла лучше посредственного романа, а плохой роман — никто раньше этого не знал — вообще не нужен. Опираясь на эти постулаты, оказывается, можно решить проблему, как избежать ходульности и скуки в литературных произведениях.

Константин Федин, 1967.
Фотография Владимира Савостьянова
(ТАСС)

О скуке, именно о скуке, вспомнил я, собираясь сказать несколько слов о Герое Социалистического труда, дважды лауреате Сталинской премии, депутате Верховных Советов СССР и РСФСР, члене-корреспонденте Германской академии искусств, докторе honoriscausa Берлинского университета имени братьев Гумбольдт, члене советского Комитета защиты мира, председателе Общества Советско-германской дружбы и с 1971 года председателе правления Союза писателей СССР — К. А. Федине, которому 12 февраля 1982 года исполнилось бы 90 лет.

Федин давно зачислен в классики советской литературы. Романы его "Города и годы" и "Братья" в свое время (20-е годы) пользовались большим успехом. Несколько меньшим — последующие романы "Похищение Европы" и "Санаторий Арктур" (1933—1935 гг.), в которых автору хотелось, как он сам пишет, "показать Западную Европу в ее противоречиях с новым миром, который бурно строился в Советском Союзе". В военные годы Федин начал работать над трилогией, задуманной до войны — "Первые радости" (1945 г.), "Необыкновенное лето" (1947—1948 гг.) и "Костер", тускло тлевший в течение пяти лет и наконец, погасший, в 1965 году. Именно в связи с ним я и вспомнил о скуке, от которой так старательно предостерегал на Первом съезде будущий автор "Костра".

Как-то в редакцию "Нового мира" пожаловали чешские писатели, члены какой-то делегации. Очень хотели они повидать кого-нибудь из редколлегии журнала, чтоб детально поговорить о только что закончившейся публикации этого самого "Костра". Услыхав об этом, находившиеся в редакции в тот момент члены редколегии дико перепугались и разбежались по разным углам, пришипились — никто из них и строчки этого романа не читал: "Ну, чего эту бодягу читать. Ни идейных, ни политических ошибок уважаемый мэтр не допустит, а тратить время на чтение этой скукоты кому охота". Как выяснилось, кроме корректоров никто романа и в руки не брал, главный редактор подавно. (Думаю, что ныне живущий в Нью-Йорке бывший член редколлегии Б. Г. Закс во лжи меня не уличит — все действительно было так).

Я был немного знаком с К. А. Фединым. Даже жил рядом с ним в одном доме отдыха в Карачарове, где он как раз и корпел над окончанием этого пресловутого романа. Говоритъ с ним было, в общем, не о чем — изъяснялся только прописными истинами. А однажды вместе с Граниным я ходил к нему на прием в Союз писателей. Дело было в том, что очень хорошему писателю и человеку И. С. Соколову-Микитову пришлось вдруг туго. Произошла какая-то задержка с печатанием его собрания сочинений, а это, само собой разумеется, крепко ударило его по карману. Вот тогда-то и обратились мы за помощью к Федину — председателю Союза писателей.

Встретил он нас весьма любезно: "Садитесь, слушаю вас". Мы объяснили суть дела, попросили вмешательства, помощи.

— Друзья мои, — сказал он своим бархатным актерским голосом, сочувственно глядя нам в глаза. — Ваня — ближайший мой друг, знакомы и дружим мы с ним вот уже без малого полвека. Неужели ж вы думаете, я не желаю ему добра? Но не могу ж я вот так вот снять трубку и сказать: "Издавайте Ванюшу поскорее, ему, мол, есть нечего".

— Вот именно это вы и должны сделать, сказал Гранин, — снять трубку и сказать: "Ванюше есть нечего, печатайте".

Федин недоуменно развел руками. Мы встали и ушли.

"В центре романа "Города и годы" — писала в свое время критик Б. Брайнина, — растерянный, бездействующий интеллигент. Отвлеченный этический кодекс не спасает его от предательства и гибели, т.к. он согласно пояснению самого авторе "не смог подчинить личную жизнь суровым, но великим задачам времени".

А вот Федин смог. Плевал он с высокого дерева на отвлеченный этический кодекс и прочно усевшись в председательское кресло особняка на улице Воровского, благополучно просидел в нем до самой своей смерти.

"Чучело орла" прозвали его злые писательские языки. Так он чучелом и умер, более или менее презираемый в последние годы почти всеми и не очень даже уважаемый на Старой площади, в ЦК. На высокий же декоративный пост его назначили за интеллигентную внешность, прекрасно модулирующий голос и полную покорность: когда потребовалось, с готовностью обгадил Солженицына.


 

2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter