Произведения Виктора Некрасова

Книга «Последний рейс» Владиля Лысенко

Рецензия для радио

7 сентября 1983 г.

Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
читает рецензию  на книгу «Последний рейс»
Владиля Лысенко,
7 октября 1983 г.

Между выступлениями на радио и печатными текстами
иногда встречаются незначительные разночтения

Я хорошо знаю, как трудно в нашей стране быть писателем. И того нельзя, и об этом нельзя, и призывать надо, воспитывать, критиковать – умно, до определенного уровня, не обобщать, иными словами, не клеветать, а воспевать. Вот и крутишься волчком, советуешься с умным редактором (есть еще такие) как обмануть начальство, сказать между строк, намекнуть, чтоб читатель понял, а оно, начальство, нет. Короче говоря, быть писателем в стране победившего социализма, не конъюнктурщиком, естественно, а, по мере сил, честным — трудно! Очень трудно!

Но, оказывается, быть капитаном на советском корабле еще труднее. Во много раз. Несравнимо даже. Я это понял, прочитав книгу человека тридцать пять лет проплававшего на советских судах, из них двадцать лет в рыболовном флоте. Называется она «Последний рейс» и написана капитаном Лысенко Владилем Кирилловичем. Прочел я эту книгу залпом. И факты, рассказанные в ней, и суждения о них более чем интересные. Но главное, это сам автор — человек умный, сильный, честный, один из лучших капитанов советского флота, который понял в конце концов, что дальше работать в этой системе — преступление.

«Впитывая в себя мир, — пишет он в предисловии к книге, — работал я и учился с наивной мыслью, что у нас со временем все будет нормально. Практически познал экономику и политику страны. Был не согласен. Много раз получал по мозгам за свои взгляды и высказывания. Стало душно и противно из-за бесчеловечности и беспросветности системы. В Латвии, почувствовал, что лучше быть эмигрантом, чем оккупантом, в одном из рейсов в Стокгольм, с берега на судно не вернулся… В семьдесят пятом году начал жить. Счастлив возможностью читать, думать и поступать свободно. По-прежнему работаю на море. Условия работы и жизни не идут ни в какое сравнение с прошлым. Книга моя — фрагменты биографии моей и системы».

И, нужно сказать, фрагменты потрясающие. Начнем с того, что с первых дней войны пятнадцатилетним мальчишкой Лысенко был уже на флоте. Всю войну провел в рейсах между Советским Союзом и Америкой. Награжден был орденом «Красной Звезды» за выполнение опасного задания. А потом обвинен в шпионаже (естественно, бывал в Америке), судим Военно-морским трибуналом, но благодаря приличному следователю получил только три года условно. Был призван в армию и направлен в десантную часть. В ночь на 9 августа 1945 года, за четыре часа до объявления Советско-японской войны, сброшен был на парашюте в Манчжурию, выполнил еще одно опасное задание по взрыву мостов и награжден орденом «Красного Знамени», наградой, редко дававшейся во время прошлой войны. Было ему тогда девятнадцать лет…

Но обо всем этом — скороговоркой, в самом начале книги. Дальше (опять же, на двух-трех страничках) рассказ об учебе, вторичном аресте после взрыва танкера на Херсонской верфи, о восьмимесячном следствии, закончившимся благополучно только потому, что умер Сталин, затем рывок в Мурманск, на траловый флот, заочная учеба на курсах штурманов дальнего плавания и наконец, закончив их, стал капитаном. Передовиком, одним из капитанов-инициаторов Мурманского тралового флота.

А в результате, через тридцать пять лет самоотверженнейшей, тяжелейшей работы — эмиграция. Но обо всем, только что мною рассказанном — пять страничек. А в книге их триста сорок.

О чём же они?

Вот тут я и становлюсь в тупик. Так много интересного, нового для меня, грустного и страшного в этой книге, что не знаешь, как в двух словах об этом рассказать.

В книге этой рассказано о многом — о варварском хищении рыбы советскими судами, о плане, который надо выполнять и перевыполнять, а потом неизвестно, куда девать рыбу. Тридцать тысяч тонн готовой продукции были вывезены из Мурманского порта в тундру, облиты соляркой и сожжены. А на Камчатке семьдесят тысяч тонн уничтожены. О как минимум двенадцатичасовом изнурительнейшем рабочем дне в течение шестимесячного плавания без заходов в порты, об идиотских приказах начальства, которые срывают план, и надо их как-то обходить, а потом получать за это выговоры. О тунеядцах, бездельниках помполитах (они же первые стукачи), о парторганизации во флоте, которая во все сует свой нос и только мешает, а потом оказывается, что все эти секретари и замы — первые жулики, воры и взяточники. О мизерной, курам на смех, зарплате простых моряков. Матрос получает чуть больше ста шестидесяти рублей. Второй штурман не больше двухсот рублей. Капитан – триста. А к расчетному листу начальника Рижской базы тралового флота товарища Днепровского подколот листочек бумажки, на котором от руки написано: «По письму главка, от такого-то числа, выплатить девятьсот рублей». И это за безделье, а матрос с ног валится, на рыбу уже смотреть не может.

Но самое, пожалуй, страшное в истории советского флота, это полное безразличие начальства к человеческой жизни. Она в расчет не принимается. Иностранных моряков, в частности, спасателей, больше всего поражает поведение наших капитанов при авариях. Судно находится на грани гибели или даже гибнет, а советский капитан отказывается от помощи. И иностранцам в голову даже не может прийти, что существует строго указание иностранной помощи не принимать — не дай Бог, придется истратить валюту. А люди? А черт с ним с людьми, у нас их двести семьдесят миллионов.

Так трагически погиб у берегов Дании траулер «Туган» в 1969 году. SOS был послан в последнюю минуту, когда «Туган» уже тонул. Прилетевшие датские вертолеты обнаружили только плавающие по морю трупы в спасательных поясах. Из семидесяти шести человек команды удалось спасти только одиннадцать. А молодой капитан отдал свой спасательный круг четвертому помощнику: «А чего мне спасаться, все равно теперь жизни не будет».

Вот о чем книга Лысенко. А я рассказал только одну тысячную часть. И прочитав её, становится страшно и стыдно за родину. И всё это называется зрелым социализмом, который привёл к тому, что один из лучших наших капитанов предпочел стать эмигрантом, чтоб не быть преступником.