Произведения Виктора Некрасова

На силу — силой!
(О Польше)

Статья

«Русская мысль», 12 февраля 1981 г.

   

Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
читает статью «На силу — силой!
(О Польше)», 19 июня 1981 г.

Между выступлениями на радио и печатными текстами
иногда встречаются незначительные разночтения

Все говорят о Польше. Оптимисты, пессимисты, знатоки, просто болтуны. Не знаю, к кому из них причислить себя, но кое-что в связи с этим вспомнить хочется. Люди моего возраста, утомляя собеседника, любят предаваться этому занятию, но у меня для этого есть кое-какие основания. Я тридцать лет был членом самой могущественной (по массовости уступающей только Китаю) партии в мире — КПСС; во-вторых же, я освобождал Польшу. Не перебивайте меня и не поправляйте — мол, не освобождал, а покорял. Тогда, летом 1944 года, и мы — Красная армия, и поляки считали, что освобождали...

Для меня, в прошлом офицера Красной армии, испытавшего все — и отступление, и пятимесячное сидение в окопах Сталинграда, и победоносное наступление, и освобождение порабощенных народов — для меня эта армия кое-что да значит. Я ей отдал, может быть, лучшие годы своей жизни. Познал страх и безнадежность, радость победы и упоенность трофеями, любовь и нелюбовь начальства, фронтовую дружбу. И — может быть, это самое радостное — дружбу и любовь освобожденных ТОБОЙ, русским, поляков...

Один, скорее прискорбный, чем героический, поступок в моей военной биографии. Польша, Люблин, 24 июля 1944 года. Уличные бои. Мой саперный батальон километрах в тридцати от города, в Любартуве Безделье. Полки нашей дивизии в городе, мы ждем каких-то указаний. Жажда деятельности, активности. Подбиваю друга, томящегося, как и я, от безделья — «Двинули в Люблин? Посмотрим, что там делается!». Вскакиваем на попутную машину, доезжаем до окраины города. Видим, из какого-то подвала вываливаются очень что-то веселые солдаты. Мы — в подвал! Оказывается, вверху пивная, внизу бочки с пивом. Все продырявлены пулями, и пиво бурными струями заливает подвал. Подставляем рты под струи, потом, шагая по колено в море пива, начинаем выносить его ведрами наружу, на улицу. Проходит танковая колонна. «Хотите, ребята, по глотку?» Ребята с охотой промывают глотки. Мы тоже. В результате я оказываюсь на танке Т-34 и, размахивая пистолетом, въезжаю с колонной в город. Не доезжая до главной улицы — Краковске предместье — колонна останавливается. «Чего стали?» — кричу я, переполненный героизмом. — «Вперед!». Танки не двигаются — на крышах немецкие пулеметчики и снайперы. «Боитесь?» — еще громче кричу я. — «Вы из железа, а я из мяса, и не боюсь...». Спрыгиваю с танка и с победными криками вперед! Через минуту меня шлепнул снайпер, и я покатился по мостовой...

Вытащил меня из-под огня молодей парень, студент Рышар. Две недели после этого я дружил с ним, с поляками. Правая рука была перебита пулей, но ходить я мог, и занимался я этим с утра до вечера. Из дома в дом. И в каждом же доме «бимбер», самодельная водка.

Это были незабываемые, радостные дни. Нас любили! Нас поили! Нас обнимали! Нас целовали! Освободители! Так было летом 1944 года...

Я не знаю, о чем думают и с кем пьют (во всяком случае, не с поляками) офицеры тех двух советских дивизий, которые стоят сейчас в Польше, и тех, что на границе с ней, в Белоруссии. И вообще не знаю ни нынешнего, нового советского офицера, ни солдата — прошло более тридцати лет, новое поколение.

Но есть одно, что я знаю хорошо. Коммунистическую партию. Советскую — самую сильную и самую трусливую. О ней и скажу три слова. Чуть позже.

Польша. Сегодняшняя. Такого не знал еще мир. Молодой, хитроглазый электромонтер становится не только вождем рабочих, но и кумиром молодежи — мальчишки отращивают себе усы а lа  Валэнса (кстати, по-польски его фамилия произносится не Valesa, a Valensa). Руководители партии рядом с рабочими и епископами католической церкви склоняют голову перед памятником расстрелянным ею же партией, десять лет тому назад гданьским докерам. И, может быть, самое потрясающее, они сами, гданьские рабочие, запретили во время знаменитой забастовки продажу и питье водки! А французы еще говорят:

«Ivre comme un Polonais»!

Победа! Победа рабочих! Под боком у такого соседа.

Я слышу уже отповедь — подождите, не радуйтесь, советские танки вошли в Прагу через полгода после Пражской весны.

Кстати, и в Праге — было это, правда, тоже давно, осенью 1945 года. — меня тоже обнимали, и целовали, и поили, правда, не бимбером, но зато прекрасным чешским пивом. Я не был тогда уже военным, был журналистом, но погоны еще носил, и они, советские погоны, открывали мне двери во все дома.

Сейчас, уже без погон, даже эмигрантом, я не отважился бы поехать ни в ту, ни в другую страну. Я русский, мне руки не подадут...

И в этом наша боль — нас, русских, отождествляют с советской системой, с ненавистной всем коммунистической партией.

Для меня навсегда останется тайной успех французской или итальянской коммунистических партий — голосуют же за них, и многие! — зато я знаю все тайны бывшей «моей», советской компартии. И главная из них — ни один из 15 миллионов членов ее не верит в коммунизм. Ни один — ручаюсь! Брежнев и Суслов в том числе. Власть — вот, во что они верят. И возможность делать все, что ты хочешь, плюя на все.
Но есть все же нечто, что сдерживает их — страх! Да-да, они сильны, но трусливы, как никто в мире. Они привыкли к своим мягким креслам, к удобным ЗИЛам с моторами «Роллс-Ройс», к французскому коньяку, к порнофильмам, которые смотрят на своих дачах, к охоте на медведей и волков из вертолета, к шприцу, вгоняющему им в задницу заграничное лекарство. И лишиться этого...

Да, на Анголу, Эфиопию, какой-нибудь там Южный Йемен у них смелости хватает. А с Афганистаном уже осечка. То, что гибнут там наши ребята, им плевать — на то они и солдаты! — но вот то, что Афганистан помешал торговле с Западом — на это уже не плевать. Не прекратил, правда, ее, но все же усложнил. А коммунизму без капитализма и дня не прожить. Народ, что ни говори, а кормить все же надо. А как? Хорошо сказал замученный в тюрьме мой друг, писатель Гелий Снегирев, в своем письме Брежневу: «Все у вас ложь! Даже колосья в гербе вы импортируете из Соединенных Штатов!».

Все ложь! Поддерживаемая, правда, силой. Но сила, это еще не храбрость. Вспомните Кубу при Хрущеве, Иранский Азербайджан при самом Сталине. Стукнули кулаком, они и попятились. С ними только так разговаривать. Кулаком по столу! На силу — силой.

Поляки — честь им и слава! — поняли это. На силу танков они ответили другой силой — силой духа! Этой силы наши кремлевские старики тоже боятся...