Произведения Виктора Некрасова
«На всю оставшуюся жизнь» Лазаря Лазарева
(Об окопной правде и прочем)
Статья для радиопередачи
15 декабря 1986 г.
Л. Лазарев — один из лучших, серьезнейших советских критиков. Я его давно знаю и все, им написанное, всегда читаю
с большим интересом. Умный, честный, пишет пе о пустяках, а о том, что действительно задевает его.
И вот прочитал в 11-м номере «Нового мира» за этот год его статью «На всю оставшуюся жизнь» — заметка о повести
Василя Быкова «Карьер» и о некоторых проблемах литературы, посвященной Великой Отечественной войне.
Начинается статья со слов: «Опять Василь Быков рассказывает о войне...» И в другом месте: «...у читателей и
зрителей оскомина:— А, про войну... Не буду, сыт по горло...» Объясняет это Л. Лазарев засильем в нашей так
называемой «военно-патриотической» литературе лжи, фальши, полуправды, трескуче-барабанного боя. И тут же
вспоминает, как трудно было пробиться в литературу молодым представителям «окопной правды» — Бондареву, Бакланову,
Быкову, К. Воробьеву. А многие при жизни так и не пробились. Как, например, Конст. Левин, стихи которого
напечатаны только сейчас в «Дружбе народов». Л. Лазареву посчастливилось слышать его стихи давным-давно, в
исполнении самого автора, и он запомнил их навсегда. Не могу по привести их:
Нас
хоронила артиллерия.
Сначала
нас она убила.
Но,
не гнушаясь лицемерия,
Теперь
клялась, что нас любила.
Она
выламывалась жерлами,
Но
мы не верили ей дружно
Всеми
обрубленными нервами
В
натруженных руках медслужбы.
Мы
доверяли только морфию,
Но
самой крайней мере — брому,
А
те из нас, что были мертвыми,
Земле
и никому другому.
Тут
все еще ползут, минируют
И
принимают контрудары,
А
там уже иллюминируют,
Набрасывают
мемуары.
А
там, вдали от зоны гибельной,
Циклюют
и вощат паркеты.
Большой
театр квадригой вздыбленной
Следит
салютную ракету.
Напечатано ли и это стихотворение в «Дружбе пародов», не знаю, но Лазарев в своей статье обнародовал его. Спасибо
ему...
Я, к сожалению или не к сожалению, отношусь к тем читателям, которые не хотят уже читать о войне. Той, нашей. Один
Вячеслав Кондратьев всколыхнул меня своим «Сашкой», опубликованным, кстати, через сорок лет после того, как автор
кончил воевать.
Так почему же мое не хочется читать о войне, той самой, в которой сам прииимал участие и даже писал о ней? По
одной простой причине — потому что идет другая война. Вот уже семь лет!
Я не задаю вопроса, почему В. Быков до сих пор пишет о той войне, которая была одним из главных событий нашей
жизни — и его, и моей в частности. Не задаю и вопроса, почему тема эта до сих пор волнует критика Л. Лазарева. Это
их право. Но, читая с интересом и того, и другого и радуясь, что хоть сейчас смог прочитать стихи К. Левина,
я ужасаюсь тому, что о льющейся сейчас крови ни одни из тех писателей, которых я уважаю, не пишет.
Война в Афганистане не прекращается, и конца ей не видно. Сколько погибло там наших ребят, сколько уничтожено
нашими бомбами кишлаков и их жителей, никто толком не знает. Более четверти населения — почти пять миллионов —
бежало в соседние Пакистан и Иран. И правду об этой войне мы узнаем только от нескольких бежавших солдат да тех
врачей с Запада, которые отваживаются помогать афганскому пароду. Рискуя жизнью — честь им и хвала. Но ни
иностранных журналистов, ни специальные комиссии ООН в страну не допускают. Ну, а советская пишущая братия?
Журналисты — те, для которых слово «стыд» ничего не значит,— скажем просто, врут! Беззастенчиво врут, и только с
того момента, как велели им врать,— первые годы о войне этой писать было просто запрещено. И что самое страшное,
ложь эта произносится не сквозь стиснутые зубы, а с циничной «искренностью», с восторгами по поводу скромных и
застенчивых, для которых дружба в бою — самое святое дело, а помощь братскому народу — еще святее.
Нет-нет, а сквозь этот барабанный бой доносились иногда какие-то тревожные нотки о так называемых «афганцах» — так
они себя называют,— которые, вернувшись домой, по ночам собираются и тренируются, чтобы бороться со злом —
спекулянтами и жуликами — у себя на родине. Правда, промелькнуло это на страницах «Комсомолки» и вдруг исчезло. На
смену пришли описания каких-то слетов бывших «афганцев» в городе Кирове, где их самые красивые девушки угощали
тортами и мороженым, а они клялись, что по-прежнему будут бороться за правду — где и как, не совсем ясно...
Статья Лазарева заканчивается произнесенными где-то словами Василя Быкова:
«От умения жить достойно очень многое зависит в наше сложное, тревожное время. В конечном итоге, именно наукой
жить достойно определяется сохранение жизни на Земле. Жить по совести нелегко. Но человек может быть человеком, и
род человеческий может выжить только при условии, что совесть людская окажется на высоте...»
Как хорошо сказано...
Да, жить по совести нелегко... А если к тому же запрещено? А может быть, даже и наказывается? С каким трудом
пробивалась та самая, то пацифистская, то ремарковская, «окопная правда» про Великую нашу Отечественную войну. А
про эту — и не великую, и не отечественную, а позорную — кто и когда расскажет? В ней-то теперь и окопов как
таковых нет, а есть вертолеты, и непонятно, кто враг и кого от кого защищаешь... И защищаешь ли... Может, просто
убиваешь. И сам гибнешь. Неизвестно, за какую «правду». А может быть, просто за Зло.
Бог ты мой, как трудно быть русским писателем. Как трудно жить по совести...
Лазарь Лазарев «Из огня...»
Лазарь Лазарев "Верность правде (Творческий путь Виктора Некрасова)»
Лазарь Лазарев «Ангел справедливости всегда опаздывает… (О Викторе Некрасове — его судьбе и
книгах)»
Лазарь Лазарев «Правда выше всего»
Лазарь Лазарев «Первый бой»
Лазарь Лазарев «Не за экзотикой...»
Лазарь Лазарев «Как неоперабельный осколок»
Рецензия Лазаря Лазарева на книгу Юрия Виленского «Виктор Некрасов. Портрет жизни»