Произведения Виктора Некрасова

Новогоднее обращение к радиослушателям

Выступление на "Радио "Свобода"

31 декабря 1977 г.

Новогодние обращения к радиослушателям
Виктора Некрасова, Александра Галича, Анатолия Гладилина.

Текст радиовыступления Виктора Некрасова


Чем же я занимался весь этот год? Писал мало, в основном, статьи для газет, для выступлений по радио. Много ездил. Был, наконец, в Греции, о которой мечтал с детства, со своей архитектурной юности, был в Германии, Швейцарии, Италии.

Но если говорить о впечатлениях этого года, то самое сильное и в то же время самое страшное, что я видел в этом году, в Берлине — Берлинскую стену. Я её видал с той стороны, с восточной стороны, мельком, когда проезжал через Берлин, когда приезжал в составе разных советских делегаций в Восточную Германию. Сейчас я увидел её с этой стороны и должен сказать, что, пожалуй, ничего более страшного я в своей жизни не видел. В центре Европы, в сердце Европы — пустырь, длинный, бесконечно длинный пустырь, поросший бурьяном, две стены, дополнительная колючая проволока, железные ежи в четыре ряда и проезжающие джипы с восточно-немецкими солдатами. И вышки. Вышки с пулеметами. Возможно, что следующая книга, за которую я собираюсь сесть сейчас, будет называться… Одна книга называлась у меня

«По обе стороны океана», а возможно, эта книга будет называться у меня «По обе стороны Берлинской стены».

Это о впечатлениях.

К сожалению, 1977 год был и годом потерь.

Самая свежая, самая близкая и самая тяжелая потеря это потеря Саши Галича. Моего друга, давнишнего друга (мы познакомились, когда еще были мальчишками и мечтали о славе театральной), друга, который стал большим русским поэтом, песни которого поют по всей стране и будут петь. Это потеря тяжелая и безвозвратная...

Но я потерял еще одного друга, которого надеюсь все-таки увидеть. Это мой киевский друг Гелий Снегирев, писатель, человек, который позволил себе такую роскошь, как отречься от своего гражданства, советского гражданства. Человек, который прямо и открыто сказал, что больше не может дышать этим воздухом, что ложь у него поперек горла, что он не может быть больше советским гражданином. За это он поплатился. Он сидит (22 сентября, три месяца о нём ни слуху, ни духу). Из Киева никаких новостей. Здесь мы мобилизуем то, что мы можем — прессу, выступления, людей в защиту Гелия Снегирева, хорошего писателя, хорошего товарища, смелого человека. Вот этими словами о смелом человеке, смелом человеке, о котором мы должны, обязаны в 1978 году, в будущем, наступающем году позаботиться и освободить, я и хочу окончить своё обращение к тебе, советский радиослушатель.