Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Произведения Виктора Некрасова

В музее бывшего врага
(немецкий военный музей под Линдау)

Очерк

«Новое Русское Cлово» (Нью-Йорк), 6 февраля 1986 г., № 27013

 

(увеличить)
 

Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
читает очерк «В музее бывшего врага»
(немецкий военный музей под Линдау),
25 января 1986 г.

 
Между выступлениями на радио и печатными текстами
иногда встречаются незначительные разночтения



В прошедшем сентябре мы с приятельницей осуществили давнишнюю нашу мечту — сели в машину и поехали в Баварию. Нет, не в Мюнхен, в котором я неоднократно бывал, и не в Нюрнберг, до которого никак не доберусь, а в Южную Баварию, где в конце прошлого века подолгу жил Людвиг Второй Баварский, которому, будь он русским царем, не избежать бы прозвища «Блаженный». Жил и царствовал, пока не утонул при невыясненных обстоятельствах, признанный невменяемым, загадочный король-романтик, друг Вагнера, ненавидевший всякого рода войны, и великий любитель и строитель замков. Один из них — Нейшванштейн, среди гор, утесов и задумчивых озер, как будто сошедший с иллюстраций Дорэ, — особенно манил меня. Я — любитель замков и не меньше их — самого Дорэ. О Людвиге и его дворцах поговорим как-нибудь в другой раз — больше, чем сами замки, нас поразило небывалое количество туристов и очереди невероятной длины.

К концу четвертого дня, переполненные до отказа впечатлениями, усталые и малость промокшие — именно эти четыре дня были единственно дождливыми за весь сияющий солнцем сентябрь, — мы приближались уже к швейцарской границе, к городу Линдау, когда неожиданно перед нами возник громадный плакат с надписью «Музеум». И не просто «музеум», а еще и «Кригсмузеум» — т.е. Военный музей. Стрелка на плакате указывала на уютный, трехэтажный домик, стоявший невдалеке от дороги, километрах в двух от ближайшего селения.

Я не великий поклонник музеев — я от них устаю. Обилие всего, особенно, посетителей, меня смертельно утомляет, а единственно разумное — посмотреть два-три зала и уйти — почему-то никогда не получается. Но к военным музеям у меня слабость. То ли потому, что сам воевал, а может и оттого, что с детства и до седых волос питаю страсть к оловянным солдатикам, так или иначе, но пройти мимо и не зайти в музей, где пушки, ружья и с вылупленными глазами манекены в касках и треуголках, — просто не могу. И захожу, и конечно же устаю, но перехожу из зала в зал, и только звонок, возвещающий о закрытии музея, выгоняет меня из него.

Бог ты мой, сколько времени провел я на всякого рода трофейных выставках, которых было так много после войны, в неизвестно почему теперь не существующем музее Ленинградской блокады, в парижском Доме инвалидов, в Севастопольской панораме и такой же, только похуже, в Ватерлоо и, конечно же, при мне еще очень маленьком, а теперь, говорят, большом, Музее обороны Царицына-Сталинграда. Все мне интересно — и знаменитая французская «суасанткэнз» — 75-миллиметровая верденская пушка, и орден, висевший на груди Нахимова, и наш допотопный «Максим», и немецкий штык времен франко-прусской войны, ну и, конечно же, сталинградские осколки, один из которых подобранный мной на Мамаевом кургане, лежит у меня на столе и сейчас.

И все же интереснее всего музеи стран, с которыми ты воевал. В двух из них я был — в Военном музее в Хельсинки и в этом, немецком, в который мы свернули, не доезжая до Линдау.

И с Финляндией, и с Германией мы воевали дважды. Финны практически нас победили, хотя проиграли обе войны, войну же с кайзером проиграли мы, русские, а с Гитлером вышли победителями. И во всех этих войнах, как и положено, гибли и побеждали, мерзли в окопах, писали письма незнакомым любимым девушкам, грелись у раскаленных печурок в блиндажах, ругали старшину больше, чем противника, делали последнюю затяжку перед атакой безусые парнишки и седоусые старики, именуемые на всех языках мира — солдатами. А над нами были ваньки-взводные, и ефрейторы, и полковники, и генералы, и маршалы, и даже генералиссимусы... Сколько солдат погибло, не счесть, но кое-кто выжил. Посчастливилось и мне.

И вот, я, бывший младший лейтенант, потом старший лейтенант и капитан победоносной Красной Армии, хожу по залам музея, олицетворяющего армию, с которой я воевал, — немецкий, гитлеровский Вермахт.

Нет, это не совсем точно. В шестнадцати залах, занимающих два зтажа (на первом маленький ресторанчик), выставлено все, что удалось собрать, о войнах, которые вела Пруссия, а затем Германия, начиная с 1870 года.

Финский музей в Хельсинки — государственный, этот же — не знаю, как назвать: в желтеньком проспекте, где на обложке изображен немецкий орден «За заслуги», он называется «Униформен унд орден музеум». Никакая собравшая и сохранившая все эти военные реликвии организация не названа, просто дан адрес и телефон некоего Роберта Обермейера, живущего в Оберрейте, Лангекирид № 137.

Кто он, этот герр Роберт, — неведомо (а ведь мог я и позвонить, и порасспросить, Бог знает, почему не позвонил). То, что он воевал — ясно, но в какую войну, в каких чинах, был ли нацистом, солдатом, офицером, был ли в плену, у нас ли или у американцев? На какие средства все это сделано и кем? Кроме него самого, организаторов, вероятно, не так уж мало. А может, наоборот, горсточка... Но, так или иначе, все собранное им, или ими, на редкость интересно. И нужно... Из памяти нельзя вычеркивать ничего.

Нет, я не назвал бы этот музей нацистским, хотя свастик и изображений Гитлера там предостаточно. И на медалях, и на значках, и на марках, и на знаменах, и на фотографиях, которых не счесть. Нет, восхваления гитлеризма там нет, есть рассказ. Рассказ и показ. Всего, что касается войны, начиная с франко-прусской. Мундиры — всех родов войск и всех рангов, все виды оружия, холодного и огнестрельного, за исключением, естественно, артиллерийского и авиационных бомб, бесчисленное количество макетов — линкоры, крейсеры, военные транспорты, и знаменитые подводные лодки «У-бот», и ненавистные нам «Мессершмитты» и «Фокке-Вульфы», и известные только по картинкам цеппелины и легкокрылые «Таубе»...

В одном из последних залов — военнопленные, замерзшие, оборванные, замотанные в одеяла. И 15-летние мальчишки в касках и с автоматами — последний резерв Гитлера. И на самом почетном месте — небольшой радиоприемник, тот, по которому немецкие пленные где-то в Сибири услыхали о приезде в Москву Аденауэра — событие, которое многим спасло жизнь.

Долго-долго ходил я по этим залам, разглядывал, присматривался, пытался что-то прочесть и думал... Много было дум, и давно передуманных и только что возникших, но главная из них была та, что с немцами я когда-то воевал, а сейчас вот свободно разъезжаю на «Оппеле» по их стране и не чувствую себя среди врагов. А на Мамаевом кургане и в Музее сталинградской славы, возле разбомбленной мельницы мне никогда уже не бывать — вход посторонним строго воспрещен.


2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter