Фронтовые друзья Виктора Некрасова

Георгий Обрадович

Георгий Обрадович, 1945 г. Из архива семьи Г. А. Обрадовича

О6радович Георгий Александрович (7 июня 1915, Новороссийск — 13 ноября 1986, Ленинград) — архитектор, в годы Великой Отечественной войны старший лейтенант. Однополчанин и друг Виктора Некрасова.

В 1930 г. Георгий переехал с матерью из Новороссийска в Ленинград. Учился на рабфаке, работал наборщиком в типографии «Печатный двор», затем разнорабочим на вагоностроительном заводе им. Егорова.

В июне 1941 г. окончил Ленинградский инженерно-строительный институт, получил специальность архитектора.

Сразу после начала войны принимал участие в подготовке к эвакуации экспонатов Государственного Русского музея.

1 июля 1941 г. был мобилизован в Красную армию и направлен на трехмесячные курсы при Военно-инженерной академии им. Куйбышева. Закончил их в октябре 1941 г. как инженер-фортификатор.

Участник Сталинградской битвы, освобождения Варшавы, штурма Берлина.

В годы войны награжден медалью «За отвагу» (февраль 1943 г.), орденом Красной Звезды (март 1944 г.), орденом Отечественной войны II степени (февраль 1945 г.), орденом Александра Невского (май 1945 г.), медалями «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За победу над Германией».

Демобилизовался из армии и вернулся в Ленинград в 1947 г. С 1947 по 1977 г. работал архитектором в Ленинградском отделении института Гидропроект, откуда ушел на пенсию с должности главного архитектора проекта.

Участвовал в проектировании и строительстве многих гидроэлектростанций, из которых наиболее значительные Свирские, Нарвская, Новосибирская, Бухтарминская, Красноярская, Зейская, Колымская. Награжден медалью «За доблестный труд в ознаменование 100-летия со дня рождения В. И. Ленина» и знаком «Отличник Министерства энергетики и электрификации СССР» (29 января 1976 г.).

Некоторые сведения о Г. А. Обрадовиче
(сообщены его дочерью, Анной Георгиевной Обрадович)

Георгий Обрадович, декабрь 1944 г. Из архива семьи Г. А. Обрадовича

С октября 1941 г. по июль 1942 г. Георгий Александрович Обрадович в должности инженера-рекогносцировщика выполнял спецзадания на различных участках Московской зоны обороны — в Иваново, Волоколамске, Ново-Завидово и других.
6 июля 1942 г. был направлен в Сталинград для выполнения заданий, связанных с обороной города, а с 2 декабря в должности командира саперного взвода начал свой боевой путь на передовой линии фронта. В рядах 62-й гвардейской армии под командованием генерала В. И. Чуйкова прошел с боями от Сталинграда до Берлина (Сталинград — Украина — Польша — Германия).
После окончания Великой Отечественной войны до 1947 г. служил в советской оккупационной зоне в Германии.
4 августа 1943 г. в результате бомбардировки противника Обрадович был засыпан в блиндаже и получил сильную контузию. Без сознания был отправлен в госпиталь, но уже через несколько дней снова встал в строй, о чем позднее писал в город Киров своей сестре Валентине, находившейся там в эвакуации.
Сразу же после контузии его командир подполковник Снежко отправил в Киров письмо с сообщением об этом: «Здравствуйте, Валя! Направляю Вам письмо, написанное Обрадовичем до его ранения. Три боевых дня мы работали вместе. 4.8.43 г. утром я уцелел — его сильно контузило, он направлен в тыл в тяжелом состоянии.
Представляю Вас такой же хорошей, как и Обрадович.
Боевой привет Вам. Будем мстить фашистской гадине за Вас, и за тяжелое ранение т. Обрадовича, и за тысячи других преступлений».
На конверте стояла пометка: «Москва. Главное Управление потерь Кр. Армии».
19 мая 1944 г. подполковник Снежко погиб. Георгий Александрович писал сестре: «21 числа похоронил Снежко. Он был ранен выше колена в ногу 13 числа и 19-го умер от газовой гангрены. Похоронили его на Покровской ул. в Тирасполе, в центре бульвара. Был хороший оркестр. От высокого начальника, товарищей и от меня были заказаны замечательные венки в местном садоводстве из живых цветов. Так неожиданно погиб мой начальник и друг! Все сожалеют о смерти Снежко. Это был скромный, благородный человек, очень простой в обращении со всеми и вместе с тем державший себя с большим достоинством».
Георгий Александрович Обрадович был однополчанином и другом писателя В. П. Некрасова, неоднократно упоминавшего о нем в своих произведениях.
В семье Георгия Александровича хранятся подаренные ему Некрасовым c дарственной надписью два номера «Роман-газеты», в которой опубликована повесть «В окопах Сталинграда» («Юре Обрадовичу на память о Сталинграде, музыкальной викторине и апостольской грязи. 6.02.48 В. Некрасов»).



Из архива семьи Г. А. Обрадовича

Отрывок из письма Георгия Обрадовича
к своей сестре Валентине в Киров
(июнь 1944 г.)

«...Здесь я встретил одного бойца , который замечательно знает музыку. Знает не поверхностно, как я, а основательно. Он воспроизводит пением любое место всех известных и малоизвестных опер, симфоний, концертов. Причём в его исполнении можно даже уловить окраску отдельных инструментов. Причём исполняет мастерски выразительно. С удовольствием я услышал в его исполнении отрывки из Аиды, Мазепы, Царской невесты, симфоний Чайковского и многое другое. Он рад, что встретил во мне любителя музыки, и при удобном случае мне поёт...»

Отрывок из путевых очерков Виктора Некрасова
«Месяц во Франции» (1965)

«...Я с детства люблю карты и планы. Вероятно, потому, что больше всего в жизни мечтал быть путешественником. Лавры Ливингстона и Миклухо-Маклая не давали мне покоя.
<...> Такую же страсть к планам и картам, я знаю, испытывает и Паустовский, но и его и меня в этом увлечении перекрыл мой фронтовой друг, лейтенант сапер Обрадович. Когда ранней весной сорок четвертого года мы освободили станцию Апостолово, я вечером того же самого утомительного дня застал его в одной из хат низко склонившимся над столом при свете керосиновой лампы. Оказывается, он рисовал план будущего, восстановленного Апостолова. Пробил новые улицы, организовал административный центр, перенес в другое место вокзал, который сейчас пылал, подожженный немцами. Впрочем, Обрадович по образованию был архитектором, и, хотя занятие его в тот вечер не могло не вызвать улыбку, я его понял...»

Отрывок из письма Виктора Некрасова
к маме, Зинаиде Николаевне,
от 5 марта 1944 г.

«...Решили сегодня не выходить — двинуть уже завтра с утра. Пишу „решили“ в множ. числе, т. к. нас сейчас трое — я, Обрадович и Скородумов. Обрадович в прошлом был командиром взвода того батальона, в который я еду. Часто выполнял работы у меня в полку. Сейчас он работает у корпусного инженера. Пресимпатичнейший молодой человек. Ленинградец, архитектор. На этой почве мы сблизились с ним еще в Сталинграде. Теперь же, во время моих командировок (а они почти всегда были в этот самый корпус), я всегда к нему заезжал. Последний раз я у него 5 дней провел. Сейчас же он оказался вместе со мной, т. к. приехал сюда зуб рвать и живет пока у меня. Кроме всех своих положительных качеств — культурности, мягкости, интеллигентности, он обладает еще одним замечательным качеством — у него чудный слух, и он знает наизусть чуть ли не все оперы. Евг. Онегина, Пиковую даму, Риголетто, Царскую невесту может чуть ли не с начала до конца пропеть. Этим мы и занимаемся, бездельничая сейчас, лежа на своих набитых соломой тюфяках. Я ему заказываю оперы и арии, а он исполняет. Я так за время войны соскучился по музыке, что даже его далеко не Шаляпинское исполнение доставляет удовольствие. Со Скородумовым я познакомился в резерве, а последнее время он был прикомандирован к нашему отделу и тоже разъежал в командировки с различными поручениями. Он москвич, по образованию геолог. Не глуп, хотя по интеллигентности и уступает Обрадовичу...».

Отрывок из письма Виктора Некрасова
к маме, Зинаиде Николаевне,
от 8 июня 1944 г.

«...Посылаю вам любопытное письмо, кот. получил из Москвы. В период безделья в Апостолово мы с Обрадовичем, как-то прочитавши в „Правде“ статью акад. Щусева о восстановлении Сталинграда и о предполагаемом устройстве парка культ. и отдыха на Мамаевом кургане (место, на кот. мы провоевали 5 месяцев в Сталинграде), написали статью в „Правду“. Ответ вам и пересылаю. И газетную статью тоже пересылаю. По-видимому, наше письмо возымело все-таки какое-то действие...».

Письма Виктора Некрасова
к Георгию Обрадовичу

1. Из Киева, [6 февраля] 1948

Из архива семьи Г. А. Обрадовича
Киев, … — 48 (часть даты оторвана)

Дорогой Юра!
Страшно рад, что ты вторично обнаружился. Я тоже часто вспоминаю апостольский период, но откровенно говоря, без особой симпатии. Этот месяц или полтора, которые я провел в Инж. отделе Штаба Армии — самое беспросветно-тоскливое за все 3 ½ года моей службы в армии. Самое паршивое в жизни это когда чувствуешь свою бесполезность и ненужность, а там, в этом чертовом отделе я был просто мальчиком для поручений, больше ничем. Зато свою последующую службу я вспоминаю с большой теплотой. И ребят хороших было много и война уже не та была… Особенно подружился я там с Митясовым (помнишь ли ты его?) — он был у меня нач. штаба. Чудный парень. Последнее письмо от него я получил из Манчжурии в первый день наступления — но с тех пор ни звука. Боюсь, что погиб…
Из батальонных ребят переписывался одно время со Страмцовым, Кучмой, Валиулиным (?), Щербаковым. Первые два почему-то уже года 1 ½ как умолкли, Валиулин (?) был у меня год тому назад в Киеве — и тоже умолк, а со Щербаковым время от времени переписываюсь. Он сейчас в Станиславе. Объявился и старик Кондратьев — инженерствует в Москве. А знал ли ты Ильина? От сейчас тоже в Москве. Вообще я довольно со многими из фронтовых друзей наладил связь и стараюсь её не порывать.
Ну на этом пока кончаю. Напиши подробнее о себе. Жива ли мать? Не женился ли? И вообще, как жизнь, работа?
Жму руку. Твой Виктор.

2. Из Ялты, 20 мая 1963

— 1 —	— 2 —

— 3 —	— 4 —

Из архива семьи Г. А. Обрадовича
20.V.63 (Ялта)

Дорогой Юра!
Отвечаю с некоторым запозданием, т. к. в Киеве кругом была суета и всяческая мура, и только отсюда, из Ялты, куда приехал неделю назад, могу наконец ответить.
Спасибо за письмо. Жаль, что я не знал твоего адреса раньше. В 56 и 57 году я довольно часто и подолгу бывал в Ленинграде, на Ленфильме (кстати, видел ли ты «Солдаты»?) и мы могли бы встретиться, повспоминать. А теперь как-то нет никаких дел в Ленинграде — с 57 г. так и не был.
А из старых военных друзей вижусь только с двумя — Ванькой Фищенко, разведчиком нашего полка и еще одним госпитальным товарищем, которого ты не знаешь (Дмитрий Поправко. — Примеч. авторов сайта). Переписываюсь изредка с Кучиным (он под Москвой), с нашим полковым начфином Бречко, с Ильиным (он в Ангарске, на пенсии). Вот и всё. В 48 г. в Германии встречал Страмцова, даже жил у него. Встречался после войны с дивинжем Кондратьевым (несколько лет тому назад он умер). Остальные все рассеялись, потерялись. Как-то получил письмо от Кучмы, но и он исчез. Встречался еще и довольно крепко выпивал с Митясовым. Он сейчас где-то на Кавказе, а до этого был за границей, у какого-то султана, который подарил ему даже машину!!! Но что-то давно от него ничего нет.
А встречал ли ты кого-нибудь за эти годы?
А я по-прежнему бобыль — могу только позавидовать твоей счастливой семейной жизни — у других что-то не очень часто это получается. Живу с мамой. Вот и с ней приехал сюда, в Ялту.
О литературных моих делах ты более или менее осведомлен. Н. С. (Никита Сергеевич Хрущев. — Примеч. авторов сайта) позаботился о моей популярности. А я держусь и «своими путаными выступлениями не удовлетворяю присутствующих». Отношусь ко всему этому философски. И не такое было…
Ну, Юра, будь здоров. Привет твоему семейству. Пиши. Обнимаю. Твой Виктор.
Вертикальная приписка на втором листе письма: «Мой киевский адрес теперь: Крещатик 15 кв. 10»

3. Из Киева, 23 марта 1970

— 1 —	— 2 —

— 3 —	— 4 —

Из архива семьи Г. А. Обрадовича
23/III 70

Дорогой мой Георгий!
Нет, я тебя не забыл и в перечне друзей ты фигурировал¹. Так же как и Кучма и друзья по госпиталю, но сволочная редакция выкинула половину, заменив «и др.», так же как беззастенчиво сократила всю заметку, пройдясь в основном по «интонации» и по водке. Например у меня было написано: «Ребята… сегодня работают, служат, растят детей и внуков, короче говоря, как принято у нас в газетах писать (а я пишу в газету, поэтому и себе позволяю так выразиться), включились в мирный созидательный труд». Подчеркнутое выкинуто и получилась мерзкая, газетная штампованная жвачка. И так по всей заметке, особенно по второму вопросу, в котором я надеялся объяснить всю сложность возвращения через 25 лет к военной теме.
Ну, да бог с ними, с газетчиками, все они такие.
О себе я могу сказать — живу с переменным успехом. Выносят выговора, мурыжат по райкомам, потом выговор снимают до следующего. В данный момент я чист, но заграницу до сих пор еще не пускают. Компенсирую это по возможности Камчаткой или Средней Азией, но и это сейчас осложнилось, правда, по другой причине — мама (а ей 90 лет!) в позапрошлом году сломала ногу и, хотя все срослось, но ходить без моей помощи не может. Вот и прикован я сейчас к дому.
Вторая сложность — печатание. До сегодняшнего дня был «Новый мир» с Твардовским во главе и журнал имел вполне устраивающее меня (и многих других) лицо. Сейчас начальство все там сменилось, Твардовский ушел и найду ли я общий язык с новой редакцией еще неизвестно.
Вот такие-то, брат, дела…
От Митясова и Страмцова давно ничего не имею. Адрес первого — Грузия, Кутаиси, в/ч 17351 (если не сменил), а Страмцова — Москва, Нахабино, Парковая 9/24, тел. АД 8—50—08, доб. 687. Он как-то ненадолго приезжал в Киев, выпили свои положенные и с тех пор ни слуху, ни духу.
Ну, будь здоров! Не забывай. Привет твоему семейству! Твой Виктор.

_______________________________

¹ Речь идет о заметке, опубликованной в «Литературной газете» от 18 февраля 1970 г. (№ 8). Текст заметки приводится ниже:

Виктор Некрасов
Ответы на вопросы

Заметка в «Литературной газете», 18 февраля 1970 г., № 8, с. 3

Из архива семьи Г. А. Обрадовича

1. Мне повезло — в живых остались многие мои фронтовые друзья. Ваня Фищенко (он же Чумак из повести «В окопах Сталинграда») живет сейчас в Червонограде, работает на шахтах; Николай Страмцов – он все еще военный; Николай Митясов (не путайте с героем повести «В родном городе») тоже все еще носит погоны; Толя Кучин (он же Лисогор из «Окопов») живет под Москвой; начарт Половцев – в далекой Сибири; Лазарь Бречко, начфин (тоже персонаж из «Окопов»), которого все звали почему-то, несмотря на хрупкую комплекцию, Лазарищем — этот совсем далеко забрался, на Дальний Восток… Кроме того, остались еще госпитальные однопалатники. Словом, повезло. Ребята (хороши ребята – всем за пятьдесят!) сегодня работают, служат, растят детей и внуков, короче говоря, давно включились в мирный, созидательный труд.
Приятно и радостно об этом писать. Но на фоне этого радостного есть, увы, и нелепые превратности судьбы. И связаны они с дорогим моим фронтовым другом Валегой, о котором я писал в «Окопах», потом в статье в «Новом мире» («Три встречи»)¹ и в мае прошлого года в «Литературной газете»².
Случилось так, что после нашего расставания в Люблине, где я был ранен, 22 года спустя Валега разыскал меня. «Окопов» он не читал, а вот разыскал. Завязалась переписка. Я послал ему книги, он в ответ фотокарточки, но нам было этого мало, нам нужна была встреча. Мечта вполне осуществимая. Естественно, что мне во много раз было бы легче добраться до Алтая, чем ему до Киева. А получилось наоборот: он собрался раньше меня – и не один, а с женой и внуком.
Приехали они в Киев, и… в Киеве меня не оказалось…
Что-то я перепутал, недопонял и, будь оно неладно, перед самым их приездом буквально на два дня выехал в маленькую командировочку. И пришлось дорогим моим алтайцам уехать к родственникам в Донецк. Я не говорил бы обо всем этом, если бы не было вопроса о фронтовых друзьях. Ну как тут не поделиться своей печалью… Но встреча будет! Я должен искупить вину перед Валегой и приехать к нему.
2. На второй вопрос я не могу ответить с такой же определенностью. О войне я писал уже много…
Сегодня же я думаю, что специально о тех днях больше писать не буду. Хотя и не вспоминать о войне в своих новых вещах, пожалуй, тоже не смогу.

Киев

_______________________________

¹ «Три встречи». Заметки писателя. «Новый мир», 1959, № 12, с. 189-193.

² «Валега». «Литературная газета», 1969, 7 мая (№ 19 (4201)), с. 6.

Наградные листы
Георгия Александровича Обрадовича

Наградной лист на медаль «За отвагу» (февраль 1943 г.) (Увеличить)	Наградной лист на орден Красной Звезды (март 1944 г.) (Увеличить)

Наградной лист на орден Красного Знамени (заменен орденом Отечественной войны II степени) (февраль 1945 г.) (Увеличить)	Наградной лист на орден Александра Невского (май 1945 г.) (Увеличить)

Фотографии

Георгий Обрадович, начало 1980-х гг. Из архива семьи Г. А. Обрадовича	Георгий Обрадович, 1986 г. Из архива семьи Г. А. Обрадовича

Дочь Георгия Обрадовича, Анна, 2010.
Из архива Анны Обрадович




Анна Обрадович с мужем и сыном Тимофеем,
внуком Георгия Александровича,
на могиле Виктора Некрасова, 1991.
Из архива Анны Обрадович

---

Виктор Некрасов «Месяц во Франции»

Фронтовые письма Виктора Некрасова (1943—1944)

Из воспоминаний Георгия Александровича Обрадовича о Великой Отечественной войне

Сайт «Бессмертный полк»

Маргарита Рупперт «Берлин, 65 лет спустя»