Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт


Переписка Виктора Некрасова

Наум Коржавин

Наум Коржавин, 1956 г.
Коржавин Наум Моисеевич (также Н. Коржавин; настоящая фамилия — Мандель; 14 октября 1925, Киев — 22 июня 2018, Дарем, Северная Каролина, США) — поэт, прозаик, переводчик и драматург.

Рано увлёкся поэзией. Учился в киевской школе. Перед войной, по его собственным воспоминаниям, был исключён из неё «из-за конфликта с директором». Ещё в Киеве молодого поэта заметил Николай Асеев, который затем рассказал о нём в московской литературной среде. В начале Великой Отечественной войны Мандель эвакуировался из Киева. В армию не попал по причине сильной близорукости.

В 1944 году приехал в Москву и попытался поступить в Литературный институт им. А. М. Горького, но попытка оказалась неудачной.

В 1945 году всё же поступил в Литературный институт. Среди его соседей по комнате в общежитии были, в частности, Расул Гамзатов и Владимир Тендряков.

В конце 1947 года, в разгар сталинской кампании по «борьбе с космополитизмом», молодого поэта арестовали. Около восьми месяцев он провёл в изоляторе Министерства госбезопасности СССР и в Институте им. Сербского. В результате Наум был осуждён постановлением Особого Совещания (ОСО) при МГБ и приговорён к ссылке по статьям Уголовного кодекса 58—1 и 7—35 — как «социально опасный элемент». Осенью 1948 года был выслан в Сибирь, около трёх лет провёл в селе Чумаково. В 1951—1954 годах отбывал ссылку в Караганде. В этот период закончил горный техникум и в 1953 году получил диплом штейгера.

В 1954 году, после амнистии, получил возможность и вернулся в Москву. В 1956 году был реабилитирован. Восстановился в Литературном институте и окончил его в 1959 году.

Ещё с 1954 года поэт зарабатывал себе на жизнь переводами, в период «оттепели» начал публиковать собственные стихи в журналах. Более широкую известность ему принесла публикация подборки стихов в поэтическом сборнике «Тарусские страницы» (1961).

В 1963 году вышел сборник Коржавина «Годы», куда вошли стихи 1941—1961 годов. В 1967 году Театр им. К. С. Станиславского поставил пьесу Коржавина «Однажды в двадцатом».

Помимо официальных публикаций, в творчестве Коржавина была и подпольная составляющая — многие его стихи распространялись в самиздатовских списках. Во второй половине 1960-х Коржавин выступал в защиту «узников совести» Даниэля и Синявского, Галанскова и Гинзбурга. Эти обстоятельства привели к запрету на публикацию его произведений.

Конфликт Коржавина с властями СССР обострялся, и в 1973 году, после допроса в прокуратуре, поэт подал заявление на выезд из страны, объяснив свой шаг «нехваткой воздуха для жизни».

Коржавин уехал в США и обосновался в Бостоне.

Был включён В.Максимовым в число членов редколлегии «Континента», продолжая поэтическую работу.

В 1976 году во Франкфурте-на-Майне (ФРГ) вышел сборник стихов Коржавина «Времена», в 1981 году там же — сборник «Сплетения».

В постперестроечную эпоху у Коржавина появилась возможность приезжать в Россию и проводить поэтические вечера.





Наум Коржавин и Виктор Некрасов. Киев, 1972.
Фотография Виктора Кондырева



Письма В. П. Некрасова к Н. М. Коржавину

Публикация Т. А. Рогозовской

Альманах «Егупец» (Киев), № 20, 2011, с. 299—313

4.VІ.74.

Наконец-то! Только протянул я руки к твоим фотографиям, как пришло твое письмо, дорогой Мr! И скажу прямо — и тоном твоим, и сообщенными фактами оно меня обрадовало. Знал, как трудно расставаться с друзьями, и все же знал, чувствовал, что свое «мандельское» место ты везде себе найдешь — был бы вокруг тебя город и люди – на каком бы языке они не разговаривали б. Конечно же, меня интересуют и твои материальные возможности, но об этом, надеюсь, ты напишешь в след раз.

Неделю назад я вернулся из Москвы. Ездил прощупывать и пронюхивать все связанное с шагом, на который я решился1. Январские события окончательно меня в этом убедили. Последующие мелочи тоже. Пообщался в дорогой моей столице с милыми моему сердцу людьми (в Киеве их почти уже нет..)

Более или менее растерянные Симки2, грустная и жалующаяся на здоровье (впрочем не она, а Дуся про нее) Ася, Саша и оба Володи3. У бородатого даже малость пожил — было очень мило и тихо. Кормили и холили. Второй (или первый) Володька оседлан стариками, перебирался на дачу — поэтому общался с ним меньше, чем хотелось бы… Кажется, я его больше всех люблю. Такой он естественный, без выпендрежей, не суетливый, никогда не теряющий юмора. В один из дней (вернее ночей) мы возвращались с ним от Дуси. Пешком по пустынной Москве. Малость выпившие. И было нас только двое. Два полупьяных мудака. И я понял — весь мой патриотизм (ну их, березки, да простит мне Шукшин — самые красивые, кстати, я видел в Вене, в 45 г.), вся ностальгия моя будет именно в этом. Ночь, пустая весенняя Москва, «с винцом в груди и жаждой двести»4, и рядом русский интеллигент a-la Володька. С тобой, увы, у меня никогда этого не происходило. Да и вообще, теперь это все реже и реже. Не пьём-с… И напрасно. Иногда это очень нужно. Даже просто необходимо. И вообще нужны дуэты.
Трио уже не то…


*

Позавчера проводили Люсика5. Грустно до того, что передать не могу. Последние дни, миллион людей, растерянность, грусть, радость, невозможность уже поговорить вдвоем и — чорт его знает! — может и навсегда… Втайне боюсь, что «навсегда» будет скорее с Володькой. А это уже совсем не укладывается в голове. А с тобой мы увидимся. О, Господи…

Крепко, крепко тебя обнимаю! Позавчера встретил толстого Леню. Просил передать, что он тебя любит и к старикам твоим заходит!

Целую. В.
Что может обозначать странный день, обозначенный на конверте? 14 окт.?

_________________

1 По-видимому речь идет о возможной эмиграции.

2 Имеется в виду семья Семена Львовича Лунгина (1920–1996), киносценариста и драматурга, и его жены Лилианы Зиновьевны Лунгиной (1920–1998), переводчицы.
Воспоминания С. Л. Лунгина о В. Некрасове «Тени на асфальте» см. «Синтаксис» (Париж), 1990, № 27.


3 «Оба Володи» (иногда «мои Володьки») — писатели В. Ф. Тендряков (1923­–1989) и поэт В. Н. Корнилов (1928–2002)

4 Пародируется строчка из стихотворения Лермонтова «На смерть поэта» (1837): «С свинцом в груди и жаждой мести».

5 Речь идет о проводах в эмиграцию Ильи Владимировича Гольденфельда, доктора физико-математических наук. Об отношениях Виктора Некрасова и И. В. Гольденфельда см.: Гелий Снегирев. Роман-донос. К. : Дух і літера, 2000.



Виктор Некрасов, Наум Коржавин, Илья и Жанна Гольденфельды, Рафаил Нахманович. Киев, 1973

Н. М. Коржавину

3.I.75

Дорогой Эмка!

Очень ты обрадовал меня своим длинным, умным и бестолковым письмом. И пришло оно как быстро – на 5-й день! Только Христа ради, не экономь бумагу (кризис что ли?), печатай на одной стороне.

Начну с того, что мне очень не хочется, чтоб ты кормил крыс. Хоть это и 600 $ в месяц (600 руб. – кто мог об этом мечтать, даже если так подсчитывать), хочу, чтоб ты был вольной птицей, свободным творцом и ездил бы по всему миру – разве и не для этого мы расстались с нашими березками и каштанами, гори они ярким огнем. Ты еще живой секвойи не пощупал, а из-за идиотского своего желудка и своей язвы, хватаешься за шприц или за пипетку – не знаю, как этих крыс кормят…

Я плохой и неумный советчик (простой антисоветчик! – ха-ха – получилась неожиданно хохма) – но приехали мы сюда в поисках свободы – и передвижения тоже. А ты прикуешься, и не увидим мы тебя в Европе, о чем все мечтают. Кстати, оказалось, ты тут сотни людей покорил – все о тебе вспоминают с теплом и любовью… Приезжай к нам!

Теперь о другом. Какое этакое наше (?) совместное заявление не писать о лагерях и будничной жизни? Напротив – писать! – если ты оперировал цитатами из идиотской статьи в Figaro от 27/ХII(1). Если не оттуда, то откуда же? И – побойся бога – если кто-то где-то это сказал, то при чем тут я?

Объяснись!

Что могу сказать о себе, о нас с Галкой? Люди мы, нет, не мы, – я беззаботный и легкомысленный. Не стратег и даже не тактик. Реалист (не соц.) на подножном корму. Живем припеваючи в чужом, чудесном доме, в чудесном городишке, к концу месяца собираемся в Англию (месяц трёпа языком в шести университетах), а вернемся – уже весна, тепло, красота (кстати, все это у нас уже сейчас – на столе свежая роза из собственного сада и распустившиеся ветки яблонь и груш) – тогда подумаем о дальнейшем. Сейчас – пытаюсь до отъезда закончить «Записки зеваки»,(2) пролежавшие 1 ? года у Косолапова(3), 1 ? года у М. Алексеева(4) (и тот, и тот заплатили все 100%, на которые я и уехал) и теперь предлагаемые в издтво «Senie». А пока что живу на кое-какие еврейско-кормические подаяния и на халтуру в «Cвободе» – слушаю и говорю, что хорошо, что плохо.

Вот так-то, Эмка. Говорил недавно с Володькой В. Ему херово. Я подтолкнул Струве5 немедленно выдать ему деньги – ведь ему уже и одалживать не у кого. Ну, кончаю. Об остальном – Континенте6, белой и красной эмиграции и пр. в след. письме. Целую тебя и люблю. От Галки7 привет.

В.

_________________

1 Имеется в виду статья Пьера Фиссо о новой русской эмиграции в названом номере газеты «Фигаро».

2 «Записки зеваки» – впервые: «Континент» (Париж), 1975, № 4

3 В.А. Косолапов, литературный критик, в 1970–74 годах – главный редактор «Нового мира».

4 М.Н. Алексеев, писатель, с 1968 года – главный редактор журнала «Москва».

5 Имеется в виду Никита Алексеевич Струве (род. 1931), культурный деятель русского зарубежья, доктор философии, профессор. Некрасов обращался к нему как директору издательства «ИМКА-Пресс».

6 «Континент» – ежеквартальный литературный журнал третьей русской эмиграции, выходил с 1974 года в Париже под редакцией Владимира Максимова, Виктор Некрасов публиковался в «Континенте», а с 1975 по 1982 был заместителем главного редактора журнала.

7 Галина Викторовна Базий (1914–2000), жена В. Некрасова.


Н. М. Коржавину

7.І.75.

Милый ты мой Naum Mandel (Korzhavin), рад был получить твое новогоднее поздравление и молча склоняю свою грешную голову – виноват…

Других ругаю за молчание, а сам вот оказался не на высоте.

С чего же тебе начать?

Вот уже 4 месяца – немножко Швейцарии, поболее Франции – милой и ужасно бардачной страны. Почта (а она для нас сейчас – все) сплошное блядство, еще месяца полтора будут расхлебывать забастовку, телефоны барахлят хуже московских, багаж свой (за лежание еще заплатил 700FR) никак не могу получить – третий день морочат голову. Короче – я стал заправским «средним французом» и все ругаю. Но это все в шутку – главное мне объяснять незачем. Живем мы сейчас, как у Христа за пазухой. Милое франц семейство предоставило нам («Вы только, В.П., пишите…») на временное, зимнее пользование свой чудный загородный дом со всем возможным винно-каминным комфортом. Вот и живем мы втроем (мы да Джулька) в этой прелести, в тишайшем, крохотном городишке, среди королевских лесов Франции – Фонтенбло и, если чувствуешь себя не совсем так, как надо, то только потому, что нам слишком хорошо, а дома… Связь с домом (Москвой, Киевом, Кривым Рогом – дети) идиотская. В письмах не напишешь, по телефону не скажешь… блядская все-таки у нас с тобой Родина, пиши ее хоть с такой, хоть с такой буквы…

Приезжал в Париж Люсик Гольденфельд1. Приезжал не в самый удачный момент (мы что-то с Майей Синявской2 поцапались – человек она хороший, даже очень, но жить вместе нелегко) и машину еще покупал (купил-таки Опель), и толком мы как-то и не пообщались. Приезжал из Англии Алик Штромас3 (силен парень поговорить, порешать проблемы), был пару дней (даже ночевал у меня здесь) Марлен Хуциев4. Должен прямо сказать – люди здесь окружают нас все милые и хорошие (опять-таки очень!), но не хватает мне простого советского мудака. Не в консульство же ходить…

Как тебе «Континент»? Добрался ли он до вас? Тут его приняли и так и сяк. В Москве говорят фурор. А у вас? У тебя? Привет большой Любе. От меня и Галки. Не мсти мне – напиши поподробнее. Постараюсь не остаться в долгу.

Обнимаю!
Твой Вика.

С кем общаешься? Не собираешься ли к нам?

_________________

1 См. примеч. 5 к письму Н. Коржавину от 7.VI.74.

2 Мария Васильевна Синявская (Розанова, род. 1929), художница-ювелир, редактор, издательница журнала «Синтаксис». Жена писателя А. Д. Синявского.

3 Александр Штромас (1931–1999), англо-американский политолог, историк и публицист. Родом из литовских евреев, в детстве узник гетто и концлагеря под Каунасом. Автор научных работ по праву и национальным отношениям. Умер в Чикаго, похоронен в Каунасе.

4 Марлен Мартынович Хуциев (род. 1925), кинорежиссер, создатель фильмов «Два Федора» (1959), «Мне двадцать лет» («Застава Ильича», 1965), «Июльский дождь» (1867). «Был месяц май» (1970) и др.

Н. М. Коржавину

20.III.75

Дорогой мой Эмка!

Пользуюсь случаем, что завтра летит в Америку наша милая, русская бирмингемская хозяйка – и тороплюсь написать тебе несколько строк.

Мы в Англии. Придумали мне трёп в Университетах. Несколько уже обалдел. И от собственного голоса и от доброй, старой Англии.

Влюбляюсь постепенно в нее. Не без мудачества, конечно, но на старости лет я особенно как-то полюбил такие качества, как деликатность и застенчивость. Несколько удивила их склонность поговорить. Повиснут на телефоне, так уж на целый день. Ну и т.д. О новостях и пейзажах при встрече.

2-го марта буду в Торонто (тел. Лурье – защитника Э. Кузнецова1 423—74—73).

Будет там митинг в защиту Мороза2 и Буковского3.

Прокантуюсь с недельку, хоть уже валюсь с ног. Очень мне понравилась твоя статья в «Континенте». Хотя не мешало бы на нее Асю. Но я люблю твою взъерошенность и особую твою сумбурную манеру говорить. Как крысы? Меньше? Пиши в Париж, в Marlotte, если не захочешь поцеловать меня в Париже. Из Москвы сведения средние. Но ты, вероятно, знаешь. У В. Корн заболела ТВС Лариса4. В. Войн5, в общем-то в долгах. Очень мне их не хватает и вообще тревожно. Чего только эти бляди не придумают. Ася, говорят, киснет. Мне не пишет. Почему – не знаю. Большинство москвичей, в основном, серут.

Ну, будь!
Помню. Целую.
Вика

_________________

1 Э.С. Кузнецов (р. 1939) – диссидент, осужденный по так называемому «самолетному делу». Весной 1979 года советское правительство обменяло несколько своих провалившихся разведчиков на группу политических заключенных, в том числе Кузнецова. Возглавлял русскую редакцию новостей на радио «Свобода».

2 В.Я.  Мороз (род. 1936), украинский писатель, историк, диссидент, автор книг «Репортаж из заповедника им. Берия» (1968), «Хроника сопротивления» (1975).

3 В.К. Буковский (р. 1942), диссидент, активный участник правозащитных акций. В январе 1967 г. за участие в митинге протеста на Пушкинской площади в Москве был осужден на три года лагерей. Впоследствии эмигрировал. Автор книги «И возвращается ветер» (1990).

4 Имеется в виду В. Н. Корнилов (1928–2002), поэт, писатель, и его жена Л. Г. Беспалова (р. 1933), переводчица.

5 В.Н. Войнович (р. 1932), писатель («Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина», 1975; «Иванькиада или рассказ о вселении писателя Войновича в новую квартиру», 1976; «Претендент на престол», 1979 и др.). Его воспоминания «Виктор Платонович Некрасов» см. «Страна и мир», 1978, сент.-окт.


Н. М. Коржавину

31.VII.75

Дорогой Эмка!

Идиотский конверт, но мне специально их подарили для писем в Америку. Вот и использую. Как ты знаешь, я опростоволосился – третий месяц уже в госпитале – сначала в одном, потом в другом. Но основное уже позади. Выкарабкался. На днях выпишут и я переберусь в пустую, 5-комнатную с миллионом русских книг и садиком квартиру Эткинда1. Они сейчас на юге. Вот тебе сводки.

А теперь о более интересном. Я согласился стать Володькиным замом по Континенту2. Для моральной поддержки и укрепления авторитета. Он один сбивался с ног, а тут еще Машка Синявская с утра до вечера морочила ему яйца. Сейчас они – именно «они» – Андрей и Машка вышли из редколлегии и думаю, что сразу станет легче. Пиши нам в журнал, все напечатаем!

Я, наконец, появился в № 4 (он поступил в продажу с опозданием на месяц)3. Выслать ли тебе его? Или ты подписчик? С Володькой М у меня прекрасные отношения – он хороший и умный, честный парень. Но иногда его заносит. Например, как с явно вонючим рассказом про сценариста NZ. Читал ли ты его? Если да, напиши свое мнение – Володька не видит в нем ничего антисемитского и защищается тем, что в № еще 5 евреев, ты, кажется, в том числе… Да! У Володьки, а чтоб совсем быть точным, у Тани, появилась 2 ? кгр Наташа. Поздравь!

Видал ли ты Васю Аксенова? Что скажешь? Он собирался сюда, да не вышло, а Володька, кот собрался к нему, в июле [1 слово нрзб] – помешали роды…

_________________

1 Е.Г. Эткинд (1918–1999), литературовед, переводчик. В 1964 выступал свидетелем защиты на процессе Иосифа Бродского; распространял в самиздате «Письмо к молодым евреям, стремящимся в эмиграцию». Противник эмиграции, был вытеснен из страны преследованиями и травлей. В 1974 Эткинд был исключен из Союза писателей, отстранен от преподавания, лишен академических степеней и званий. Во Франции был профессором Сорбонны (1975–1985). Активно сотрудничал с журналами и издательствами русской эмиграции.

2 «Континент» – ежеквартальный литературный журнал третьей русской эмиграции, выходил с 1974 года в Париже под редакцией Владимира Максимова. Некрасов публиковался в «Континенте», а с 1975 по 1982 был заместителем главного редактора журнала.

3 В № 4 «Континента» опубликован очерк В.Некрасова «Записки зеваки».


Н. М. Коржавину

24.ХI.76.

Дорогой Эмка!

Как-то так получилось, что мы с тобой вроде как и раззнакомились. Видались три минуты на аэродроме де-Голль и всё.

Тебя всё-таки где-то как-то читаю, вроде общаюсь, а ты со мной и вовсе перестал. Не таится ли какая-то обида? Какими-то путями до меня дошло, что ты будто малость недоволен мной – мол, не помог тебе в твоих мюнхенских злоключениях. Так – чтоб развеять подозрения: и по телефону говорил с Рони1 и даже письмо ему написал по поводу тебя. Хотя — на мою думку, як кажуть – твой роман с Мюнхеном не одобрил. Не твое это место. Нечего тебе там околачиваться, в этом кодле, кубле. Слишком уж много там говна. Сам Рони, Шлиппе2, Перуанский3, ну еще два-три, а остальные… Нет, не место тебе там. Вот, если б в нашем Париже, это другое дело. Здесь и коллектив поменьше и поздоровее, да и вообще… И мы тут есть… Володя что-то там соображает, хотя понимаю, что переезды вообще, а с континента на континент (даже в «Континент») дело не самое лёгкое…

Обо всем этом я думал (и даже говорил), пребывая в Святой земле. Именно там. И с Люсиком и с братом твоим, малость на эту тему посудачили. Начнем с того, что любому человеку не побывать в тех местах – просто нельзя. А тебя, насколько я понял, просто приглашают на побывку хотя бы. С этого начать бы. Страна удивительная. Во всех отношениях. Распространяться не буду — сам увидишь. Увидь же!

Если же говорить начистоту, то тебя – такого как ты есть, со всей твоей покоряющей нас гениальностью (pardon!) и мудаковатостью (mille pardons!) – я (и не только я…) вижу только в двух странах – Союзе нерушимом и государстве Израиль. При всем их иврите, талесах, пейсах и прочих кошерных вещах – это единственная страна, где ты чувствовал бы себя так же (и в то же время, слава Богу, и не так же) как в твоей любимой Москве, без которой ты, в конце концов, жить просто не можешь. И главное — аудитория! Не ебаный твой Бостон Brookline. Есть кого утомлять и от кого утомляться… Поверь мне. Бекицер же – посмотри собственными глазами…


*

О себе. О нас. Витька-сын4 – пошел на работу. 3500 Fr. В Фонтенбло. В Ecоle des Mines — весьма привилегированное заведение. Живет, правда, там (поселили во франц доме – язык!), к нaм на week-end-ы.

Все мы теперь refugie’s – беженцы. Имеем titre de voyage – ездим без виз. Что еще надо? С двуспальным (нрзб — 1 слово) серпасто-молоткастым расстался без тени сожаления. За сим – целую! Тебя и всех твоих! От моих – привiт. Вика.

Я? Вышла моя книга, «Зевака», по-французски5. Три дня сидел, подписывая экземпляры (штук 300!) — здесь так положено, во все газеты и журналы. Реклама!

_________________

1 Френсис Роналдс-младший, для друзей Рони, директор Радио «Свобода».

2 Юрий Борисович фон Шлиппе – журналист, сотрудник и диктор Радио Свобода.

3 Александр Воронин-Перуанский – диктор Радио «Свобода».

4 Имеется в виду Виктор Кондырев (сын жены В. Некрасова), доверенный друг и душеприказчик писателя.

5 Victor Nekrassov/ Carnets d’un Badand. Paris, Julliard, 1976 (пер. М. Окутюрье).


Н. М. Коржавину

31.III.78.

Дорогой Эмка!

Посылаю тебе фотографию самой доброй и гостеприимной женщины на свете. Два месяца я ощущал на себе оба эти качества. И впервые узнал, что ж это такое – у Христа за пазухой. Вот там, на Bedex11, находится эта пазуха…

Тишина, покой, уют, утренний кофе, вечерний чай, за окном всякие там синички и снегири, а в воздухе парят Сибелиус и Вивальди… Только работай…

Кое-что и написал, оттолкнувшись от той самой стенки, с которой ты матюкал ужин с немецкими аристократами… По week-end’ам приезжал к нам из Artkirch’а Володя Загреба1. На третьей уже своей машине – на этот раз Simk’е. Мотались с ним через Италию в итальян Швейцарию (перевалы были закрыты), потом я на 10 дней – обратно же ездил в Италию. Клеветал. А заодно купались в красотах Доломитских Альп, Венеции, Рима и Милана.

Сейчас в Париже. Особенно не рвался, но пора бы и честь знать… Здесь Лилька Лунгина2 – приехала на 2 месяца. В Москве тоска и гниль, хотя есть и колбаса и даже иногда и ветчина.

Володьку Максимова видел только один раз, относительно спокойного, что, как ты знаешь, не часто случается.

_________________

1 Владимир Загреба (род. 1940), ленинградский врач-реаниматор и анестизиолог.
В Париже с 1986 года. Один из самых близких друзей В. Некрасова.


2 См. примеч. 3 к письму Н. Коржавину от 4.VI.74.


Н. М. Коржавину

3.ХІ.78

Ах, милый ты мой Эмка…

Тронут твоей озабоченностью и волнением, но могу успокоить – ни в какую хандру я не впал, не писал-таки — да! — во 1-х потому что праздновал окончание своей «Стены»1 — обычный мой «трёп» (оттолкнувшийся на этот раз от знакомой тебе берлинской стены), и во 2-х, чтоб успеть выпить «свои 100 грамм» до возвращения моего семейства с юга…

А хандра? Не большая и не меньшая, чем обычно. Как-то мы с Генкой Шпаликовым2, малость выпив, написали стихотворение. Начиналось оно словами «Как-то все слегка остоебенИло…» Дальше шло где-то не очень лестное о Советской власти. Все очень веселились и смеялись, а потом выяснилось, что листочек со стихами оказался в папке со сценарием «Застава Ильича», который пошел в Главк… Чем все закончилось, не помню, но какой-то промежуток времени все были чуть менее веселы, чем в тот вечер…
Так вот, Эмка, как-то все слегка остоебенЕло…

Вдаваться в детали не буду, но хотелось бы куда-нибудь скрыться — в чьё-нибудь поместье, именье, замок, где тишина, покой, нет телефона, и чирикают птички. Наташа тоже, увы, отпадает — уж больно долго в прошлый раз я там задержался и, насколько я понял, Нино от эрго не был в восторге… вот сижу и размышляю, куда бы ткнуть себя… без работы, сам знаешь, скучно, но в Париже, увы, тоже не получается — суета…

Володю Макс вижу редко. Я его люблю и нежно, но к нему иду, как на плаху, (это между нами) — никогда не улыбается и всегда кого-нибудь с пеной у рта поносит. Меня это утомляет, а в спор вступать не хочу, т. к. может кончиться плохо, а это только на радость врагам. Других почти никого не вижу, да и не хочется.

Как-то на week-end ездил к Эткиндам в Бретань, на их ферму. Уютно, камин и тому подобное. Человек он интересный, но для меня слишком активный… Говорил как-то с Асей Берзер3 по телефону. Очень обрадовалась. Ей сделали операцию катаракты, прошло уже 3 месяца, а читать трудно. Ты представляешь Химки-Ховрино, придурковатая сестра Дела, а читать нельзя… такие-то дела.

Целую и обнимаю.
Не забывай!
Твой Вика

_________________

1 Очерки «По обе стороны стены», впервые: «Континент», 1978, № 18; 1979, № 19.

2 Геннадий Федорович Шпаликов (1937–1974), поэт и сценарист. Автор сценариев фильмов «Я шагаю по Москве» (1964), «Мне двадцать лет» (1965) и многих других. См. Геннадий Шпаликов. Избранное: Сценарии; Стихи и песни; Разрозненные заметки. М., 1979.

3 Анна Самойловна Берзер (1917–1994), литературный критик и редактор. При А. Т. Твардовском возглавляла отдел прозы в «Новом мире». Составительница сборника произведений В. Некрасова (1990).


Н. М. Коржавину

11.III. 79.

Дорогой Эмка!

Ты любишь присылать всякие там небоскребы, а я тебе в ответ эту шведскую зимнюю идиллию. Недавно побывал там и с удовольствием обнаружил, что мне, южанину, очень нехватает в нашем кислом Париже вот этого вот снега, а, правда, не 40-градусного, но морозца. В основном мелем языком, так что сам себе опротивел, но все-таки кое-где побывал. Даже в Хельсинки. Как выяснилось, первый из диссидентов, если имею право причислять себя к ним. Официально встретить не решились, но пресс-конференцию (устроили?) — не ожидал.

В Н Р С прочел о твоем ожидающемся вечере, который давно уже позади.

Жду твою оценку. Ты ж у нас требовательный и непримиримый. Володьку ты очень поддержал своим одобрением «Носорогов»1. Я отнюдь не в таком восторге от них, как ты, но камня в огород не бросил — этим занялись Синявские2. Зато на щит подымают спермофила Лимонова3, человека не бездарного, но даже я руками развел…

А вообще как жизнь? С чем и с кем встречаешься? Пересечешься где-нибудь с Булатом4?

Он здесь был, выступал — с успехом, и большим, но толком поговорить не удалось — был нарасхват. Привет всему твоему семейству.

Не поленись. Черкни.

Целую!
Вика

_________________

1 Имеется в виду: Владимир Максимов. Сага о носорогах (1979).

2 См. примеч. 2 к письму Н. Коржавину от 7.І.75

3 Эдуард Вениаминович Лимонов (наст. фамилия Савенко, род. 1943), писатель, лидер национал-большевистской партии. Некрасов имеет в виду его роман «Это я, Эдичка» (Нью-Йорк, «Индекс», 1979).

4 Булат Шалвович Окуджава (1924–1997), поэт, писатель.



Наум Коржавин, Виктор Некрасов, литератор Михаил Моргулис. США, август 1983

Н. М. Коржавину

16.ІХ.86.

Тронут, дорогой мой Эмка!

И мыслями, и пожеланиями и больше всего рисуночками, которые, насколько я понял, печаточки.

Угадал? Не понял только закуску, которую ты передаешь мне в нирване (к слову — ее давно уже не было — больше года, факт, который радует всех, кроме меня…) Изображенная тобой птица — не курица и не гусь, не утка — а других я не пробовал. Не люблю, когда меня поучают, но сам не могу не сделать тебе замечания — «i» десятиричное ставится только перед гласными.

Исключение только «мiръ» — вселенная.

А Вiка, это по-украински, в котором «и» восьмиричное читается как «ы». Видишь, как я сведущЪ.

За сим обнимаю и целую тебя и всех твоих женщин… Жду!

Твой Вика

Стихи твои1 в «Эткиндском» альбоме меня тоже тронули. Мерси…

(РГАЛИ. Ф. 3323—1—294)

_________________

1 Посвященные В.Некрасову стихи Наума Коржавина «А тройка мчится…» см.: О Викторе Некрасове. Воспоминания (Человек, воин, писатель). К., «Український письменник», 1992. С. 169–170.



  • Наум Коржавин «А тройка мчится...»


  • 2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
    При полном или частичном использовании материалов ссылка на
    www.nekrassov-viktor.com обязательна.
    © Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
    Flag Counter