Статьи о Викторе Некрасове и его творчестве

Анатолий Королев

Королёв Анатолий Васильевич (р. 24 сентября 1946, Свердловск, ныне Екатеринбург) — современный русский писатель: прозаик, драматург, сценарист, публицист, эссеист, филолог-исследователь. А также художник-рисовальщик, мастер коллажа. Член Союза писателей СССР (1991) и Русского ПЕН-центра (1997).

Вскоре семья переехала в Пермь, где прошло детство и юность будущего писателя.

Окончил филологический факультет Пермского университета в 1970 году. В студенческие годы примкнул к диссидентскому движению.

Был призван в армию и служил офицером-дознавателем в дисциплинарном батальоне.
Драматический опыт армейской службы отразился в романе «Быть Босхом» (2006).
В начале 1970 годов Королев закончил свой первый авангардный роман «Дракон», который был отвергнут журналом «Новый мир».

После увольнения из армии работал корреспондентом на пермском телевидении и в пермской газете «Молодая гвардия» (1972—1978).
Профессионально печатается в 1978 года — дебютная повесть «Рисунок на вольную тему» в журнале «Урал» и повесть «Ловушка на ловца» в уральском сборнике приключений и фантастики «Поиск-80».

С 1980 года живёт в Москве.
Окончил Высшие Театральные курсы в 1981.
В 1980-е годы работал параллельно как драматург и прозаик.
Радиопьесы «Ночные голоса» (1984), «Транзитный перелет» (1989), «Невесты револьвера» (1990) поставлены в Москве, Таллине. Варшаве, Братиславе, Кельне.

Отмечен премиями Госкино СССР за лучший сценарий «Каждый охотник желает знать, где сидят фазаны» (1976), журнала «Знамя» за романы «Эрон» (1994) и «Быть Босхом» (2004), международной литературной премией Москва — Пенне за повесть «Голова Гоголя» (2000), премией еженедельника «Литературная Россия» (2005), малой премией Аполлона Григорьева Академии современной российской словесности (2004) и премией Правительства Москвы (2006) за роман «Быть Босхом», который вошел также в шорт-лист премии «Большая книга» (2006) .

Виктор Некрасов: путь орденоносца к изгнанию

«РИА НОВОСТИ», 17 июня 2011 г.

Виктор Некрасов

Жизнь Виктора Некрасова (1911—1987) — это история о том, как порядочный человек и честный писатель был объявлен врагом советской власти и в итоге превратился в легенду русской советской литературы. В эти дни мы отмечаем 100-летие со дня рождения автора первой правдивой повести об Отечественной войне «В окопах Сталинграда».
До той книги Некрасов был никому не известен.
Вчерашний капитан советской армии, раненный под Варшавой, демобилизованный в начале 1945 года и вернувшийся с фронта домой, в родной Киев, недавний выпускник сразу двух киевских вузов (строительного и театрального), архитектор и актер, написал свою повесть с ходу, без всякой подготовки. И написал таким свежим языком и так честно, что дебют новичка — также с ходу — в 1946 году опубликовал именитый военный московский журнал «Знамя».
По сути, Некрасов задал тон всей нашей послевоенной литературе, стал основателем сурового исповедального стиля, лишенного привычного пафоса и лести властям. Как ни парадоксально, повесть сумел по достоинству оценить сам вождь и распорядился дать дебютанту, получившему за войну орден «Красной звезды» и три медали, премию своего имени.
Сталинская премия в те годы считалась пропуском на небеса: книга была издана астрономическим тиражом и не один раз переиздавалась, переведена на 36 языков, принесла автору славу, имя, право брать лакомства с партийного стола; а между тем сам лауреат весьма прохладно отнесся к лаврам, и всю премию, которой по тем временам хватило б на пять лет сытной жизни, взял да и отдал для покупки инвалидных колясок безногим солдатам-фронтовикам.
Некрасов оказался человеком высочайшего благородства. Отсюда и начались все его беды.
Писатель Войнович позднее скажет: это был единственный истинный аристократ, которого я встретил в своей жизни…

Парижанин с киевскими корнями

Некрасов родился в царской России в Киеве, 17 июня 1911 года, малышом был увезен матерью в Лозанну, где та оканчивала медицинский факультет, откуда семья перебралась в Париж, но с началом Первой мировой войны вернулась в Киев.
Отец и мать возвратились на родину в 1915 году в надежде обрести защиту и прежний уют, а оказались сначала в омуте гражданской войны, а затем — как и все остальные — стали трофеем победившей партии и ее вождей...
Кстати, с наркомом Луначарским Некрасовы жили в Париже в одном доме, в соседних квартирах, а начинал говорить малыш Вика на французском языке, родной русский был выучен позже.
К новой красной эпохе недавние европейцы Некрасовы отнеслись как к неизбежному злу и принялись энергично приноравливаться к железной поступи века. Мальчика отдали учиться в передовую железнодорожную профсоюзную школу, окончив которую Виктор поступил сразу в два института — в строительный, на отделение архитектуры и в театральный, на актерский факультет.
К этому времени и относится его первый некрасовский поступок.

Письмо небожителю

Узнав о том, что на международном конкурсе архитекторских проектов Дворца Советов победил тяжеловесный монстр Иофана, а не блистательный проект гениального Ле Корбюзье, где мастер, например, продумал систему безопасности так, чтобы яблоко, брошенное на пол в амфитеатре огромного зала, само собой выкатывалось на улицу, студент возмутился.
Наш честный киевлянин посчитал такое решение жюри крайне несправедливым, глупым, некомпетентным и. ... И написал (по-французски) пылкое прочувствованное письмо мэтру в Париж, и надо же! Небожитель ответил студенту беглой, но любезной открыткой, в которой пошутил над одиозным конкурсом и пожелал юному коллеге творческой дерзости.
Письмо из Франции поразило воображение тогдашних студентов, и Некрасов стал ходячей легендой киевского Крещатика.
Письмо Корбюзье стало первым знаком необычной судьбы.

Тяжкая работа войны

На войну с фашистской Германией Некрасов был призван в инженерные войска — сработало строительное образование, архитектор стал полковым инженером, затем командовал батальоном саперов, а кульминацию мировой бойни он пережил в окопах Сталинграда, где провоевал все 200 кошмарных дней натиска и обороны.
Именно об этой окопной, изнурительной, а не фанфарной войне, о войне как разновидности тяжкой работы и написал он в хмурой и почти документальной повести.
Многие кроме Некрасова писали о войне. Например, тот же Константин Симонов, который всегда точно описывал все что видел, но избегал писать о том, что же он думал по поводу того, что так снайперски видел.
А вот Виктор Некрасов не скрыл ни своих мыслей, ни чувств и потому перекрыл своей маленькой книжкой все прочие тома о победах.

Сионист и низкопоклонник Некрасов

Итак, все деньги от Сталинской премии пошли на покупку инвалидных колясок.
За первым благородным жестом последовал второй, третий, четвертый... сотый.
Оказавшись однажды в окрестностях оврага под Киевом, в местечке Бабий Яр, где были расстреляны десятки тысяч евреев, и увидев изнуренных женщин, которые в поминальный день расстрела кладут цветы на склоны оврага, заваленного городским мусором, писатель возмутился беспамятством запущенного пейзажа и публично потребовал от городских властей убрать ту свалку и поставить памятный знак о жертвах холокоста. Так он попал в сионисты.
Когда мусор все же убрали, власти решили овраг вообще засыпать и на месте Бабьего Яра построить стадион… Надо ли говорить, как поступил Некрасов? Он протестовал.
Так постепенно, шаг за шагом, аристократ духа превратился в Киеве в вариант русского Сахарова, и к нему потянулись люди с протестными настроениями, среди них и те, кого кличут украинскими националистами.
Первым в Кремле заметил одиозную фигуру честного человека Никита Хрущев. Дело в том, что в годы после сталинской оттепели Некрасову удалось прокатиться по Европе и США, о чем он правдиво (как обычно) написал в своих очерках — хотя бы о том, что в Америке 14 телеканалов.
В грянувшей следом разносной статье «Турист с тросточкой» Виктора Некрасова обвинили в «низкопоклонстве перед Западом». А Хрущев с партийной трибуны на пленуме 21 июня 1963 года рыкнул о том, что он знает только одного Некрасова, а прочих надо гнать в шею из партии… Я забыл сказать, что Виктор Платонович был коммунистом и вступил в партию еще на фронте.
Так была дана команда: травить!

Тросточки на полях великой эпохи

На следующий день, 22 июня, для писателя началась новая война.
Между тем, Некрасов не проявлял никакого интереса к политике, в своих чарующих книгах, таких как «Кира Георгиевна» или «Вася Конаков», он явил интерес исключительно к маленьким людям, предпочитал жанр эссе, он жил искусством, писал об архитектуре, о смерти великого Корбюзье, он предпочитал выпить залпом стакан водки в любимом кафе на Крещатике или нарисовать вместо подписи в письме к друзьям шляпу и тросточку. После той разносной статьи тросточка стала его шутливой эмблемой.
Ему объявили партийный выговор.
Затем второй.
Затем исключили из партии.
А он продолжает рисовать тросточки на полях великой эпохи!
Словно назло власть имущим Виктор Некрасов, человек бесконечного обаяния и душевной красоты, все мощней обрастал связями, друзьями, знакомствами, тихой славой, которая, в конце концов, привела советскую власть в такую ярость, что в январе 1974 года киевский КГБ нагрянул в квартиру писателя с обыском, каковой длился двое суток! Некрасов был подвергнут допросу, на который ушло целых шесть дней. После чего он и написал Брежневу: хватит, хочу уехать из страны, на два года.
Его отпустили с женой и собакой по кличке Джулька.
А потом взяли и лишили гражданства.
Так, всего лишь порядочный человек, который сначала возмутился нечестным конкурсом, затем написал о том, что пережил в окопах великой войны, после чего восстал против свалки на месте казней, а следом написал о том, что в Америке много телеканалов и прочее, стал, в конце концов, врагом советской власти.
Остаток жизни Виктор Некрасов провел в Париже, где подрабатывал в парижском бюро радио «Свобода». О своей службе на пропагандистском радио отзывался с иронией, и, вставая из-за стола в кафе, обычно говорил друзьям, глядя на часы, «мне пора на работу, пойду, поклевещу».
Думаю, что если бы Некрасов прожил в Париже дольше, чем прожил, он бы и там вступил в какой-нибудь нечаянный спор с демократической Францией.