Произведения Виктора Некрасова
Выступление на Конгрессе писателей в Гонолулу
Доклад
Написан 26 ноября 1979 г., рукопись, машинопись
Сейчас я приехал из Парижа, а до этого более шестидесяти лет прожил в Советском Союзе.
Учился, воевал, потом стал вдруг писателем. Полвека моей жизни — и самая существенная — прошла под покровом сталинской ночи.
Наступивший после нее рассвет, получивший с легкой руки Ильи Эренбурга название "Оттепель", до сих пор не превратился ни в настоящую весну, ни в солнечный день...
Я не буду касаться судьбы своей страны, хотя от неё во многом зависит судьба всего мира, но то немногое, что я успею вам рассказать о судьбе нашей литературы, о том, что она из себя сейчас представляет о её трагедии и величии — думаю, должно вас заинтересовать.
Трагедия её в том, что она не свободна, Она обязана выполнять определенные задачи. И задачи эти чётко сформулированные. С 1934 года все советские писатели объединены в так называемый Союз писателей, и обязаны выполнять требования, подчеркиваю это слово — требования, начертанные в уставе этого Союза. "Основной метод советской литературы − это социалистический реализм" — сказано в этом уставе. "Он требует от художника правдивого, исторически-конкретного изображения действительности в своем революционном развитии и должен сочетаться с задачей идейной переделки и воспитания трудящихся в духе социализма".
Пусть вас не удивляет, что в формулировке этой фигурирует слово "правдивое". Окончание фразы "в революционном развитии" разъясняет тебе, писателю, что писать ты должен не о том, что видишь вокруг себя (у нас это в свое время называлось "реализм на подножном корму"), а то, что ты ХОТЕЛ БЫ увидеть, к чему стремишься, как писатель, помощник партии. А писатели, члены Союза (всех их сейчас около 9 тысяч) — партийные они или беспартийные — все являются первыми помощниками партии, к тому же ни на минуту не забывающие, что они должны не просто писать, но и воспитывать, воспитывать в духе социализма.
К чему же сводятся эти требования?
А вот к чему.
В художественной или, как у нас говорят, в высокохудожественной форме доказать, убедить читателя, что все, что на Западе, в мире, который называют у нас "миром стяжательства и потребления" — плохо, а все, что у нас — хорошо. Отдельные недостатки, которые ещё встречаются (подчеркиваю слова "отдельные" и "еще") именуются "родимыми пятнами капитализма" и успешно преодолеваются. Примеры: на Западе эксплуатация, инфляция, дискриминация, неоколониализм, безработица, нищета и единственная свобода — умереть под мостом. К тому же — порнография и наркомания... В стране же "зрелого социализма" — так без тени улыбки принято называть полицейский тоталитаризм нашей страны — всеобщий энтузиазм, ясность цели, несгибаемая воля миллионов, которые знают, за что они борются, а партия знает, куда их ведёт.
Если вы согласны выполнять эти, предлагаемые вам, требования — иными словами, если вы человек умный и понимаете, что против течения плыть бессмысленно — вам предложат даже заграничную командировку. Много денег на поездку не дадут — так, на покупку двух-трех лифчиков жене и пары джинсов сыну — но, если на Западе есть у вас друзья (кстати, расскажите нам и о них), вам не возбраняется сходить с ними и в ресторан, на Пигаль, посмотреть стриптиз. При условии что вы и о клошаре в парижском метро расскажете, и о безработном под мостом, и о росте цен, о падении нравов — впрочем, для этого вы и сходите на стриптиз...
Вернувшись домой, вам придется оплатить эту поездку другой поездкой, на этот раз на какую-нибудь из строек коммунизма. Там желательно чтоб вы не спились (это главное, что от вас требуется) и чтоб ничто не мешало бы вам (а мешать будет очень) рассказать, с каким подъемом все работают и благодарят партию и лично тов. Брежнева, а позднее Андропова, Черненко, теперь Горбачёва за то, что им выпала такая удача — строить именно этот завод, эту плотину, эту железную дорогу.
Если в конце концов вам удастся все это выполнить, а потом написать, вам могут без очереди выдать квартиру или автомобиль, а если очень уж постараетесь, то наградят государственной премией или присвоят высокое звание Героя Соц. труда — это уже если вы особенно постарались. Для писателя, избравшего предлагаемый путь, — это деньги, уважение начальства и миллионные — невиданные на Западе — тиражи. Для литературы в целом — ТРАГЕДИЯ.
Трагедия, что есть такие писатели — и не мало — что есть у них читатели (тоже хватает) и что все это, если вы не поленитесь заглянуть в советские газеты или поприсутствовать на каком-нибудь собрании, называется "невиданным расцветом многонациональной советской литературы..."
Это трагедия. В самом начале своего выступления я сказал и о величии русской литературы. И повторяю это. Нет, не о той идет речь, которую вы все знаете — Пушкина, Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова — а о нынешней, живущей, которую даже Сталину не удалось задушить.
О том, как Сталин расправлялся с писателями я вам рассказывать не буду, вы знаете — назову только одну цифру: 600 человек, 600 писателей отправлены были в лагеря и в большинстве своем оттуда не вернулись.
Но, как ни странно, — в это трудно даже поверить — именно в те страшные годы жили и даже писали (хотя одно время их старательно пытались забыть) такие, избравшие свой собственный путь, писатели как Михаил Булгаков, как Андрей Платонов, как Борис Пастернак (это уже при Хрущеве его пытались раздавить), как в сталинские годы появившийся Александр Твардовский (к сожалению, на Западе его больше знают, как редактора "Нового мира", а не как замечательного поэта). Было бы время, я рассказал бы о них подробнее. Но времени нет и я позволю себе перескочить сразу через 20 лет. Минуя эпоху Хрущева, эпоху очень интересную противоречивую, открывшую миру Солженицына и опозорившую себя "делом Пастернака", и минуя еще эры — брежневскую и андроповскую, поговорим о сегодняшнем дне и о литературе. Есть в нашей стране, несмотря на все рогатки и Уставы, настоящая литература. Та, которой мы по праву можем гордиться. Ей нелегко, порой невыносимо тяжело. Но она есть. И в первую очередь я хочу назвать имена тех писателей, которых я назвал бы героями. Тех, которые не побоялись отказаться от всех предлагаемых им Союзом писателей благ (их не так уж много, но все же есть) и позволить себе другое благо — писать правду. Ту самую, настоящую, без революционного развития. Дома, само-собой разумеется, их никто не печатает, а чтение их произведений, изданных заграницей, приравнено к криминалу. Но читают их взахлеб, беря на одну ночь, перепечатывая, фотографируя, тайно распространяя.
Вот имена этих писателей — я с гордостью их произношу: Владимир Войнович, Лидия Чуковская, Георгий Владимов, Лев Копелев, Владимир Корнилов. Всех их из Союза писателей, конечно же, исключили. Владимов сам ушел, считая, что состоять в нем постыдно. Иными словами − лишили куска хлеба. При Сталине их просто посадили бы — в этом существенная разница.
А сейчас трое из перечисленных мною уже на Западе — Войнович, Владимов, Копелев. Конечно, для страны с двухсотшестидесятимиллионным населением, пять писателей, пишущих правду, из общего количества пять тысяч не так уж многовато. Было бы ошибкой считать, что остальные 4995 писателей только восхваляют и восторгаются... Нет, несмотря на все регламенты и указания, исходящие сверху, есть ещё немало смельчаков, которые позволяют себе не лгать. И люди эти талантливые. Нет, они не позволяют себе говорить ВСЮ правду (на это отважилась только ТА пятерка), но они позволяют себе писать ТОЛЬКО правду.
В романах, повестях, рассказах, пьесах, стихах таких писателей, как В. Шукшин, Г. Шпаликов, А. Вампилов, Ю. Домбровский (увы, всех четверых нет уже в живых), В. Распутин, В. Белов, В. Аксенов,Ф. Абрамов, В. Астафьев, Б. Можаев, В. Шаламов вы увидите жизнь такой, как она есть без прикрас, без ретуши, далеко не всегда легкую и благополучную. А это тоже подвиг!
Большинство из этих писателей переведены на иностранные языки и, если вас по-настоящему интересует жизнь такой страны, как Россия — я усиленно рекомендую с ними познакомиться.
Я чувствую на себе недоуменные взгляды. Ну, допустим, ту "пятерку", которая позволяет себе писать все, что ей заблагорассудится, печатают за границей. Но вот эти, последние, как же их печатают? Ведь судя по тому, что вы нам рассказывали, писать правду в вашей стране, дело более, чем рискованное.
На это я вам отвечу кратко — не думайте, что трудно только писателям, руководителям тоже трудно. Придуманная ими хваленая разрядка требует каких-то уступок. Где-то в чем-то надо создавать некую иллюзию. Свободы творчества, каких-то контактов. Хочется, чтоб наши книги издавались заграницей, чтоб наши фильмы шли на международном экране. Все это не так просто!
К великому разочарованию и неудовольствию наших правителей на каком-то этапе выяснилось, что таких, отмеченных высокими наградами писателей, как А. Софронов, Н. Грибачев, А. Чаковский, B. Кожевников, Г. Марков (эти имена вам ничего не говорят, а у нас их издают миллионными тиражами) — на Западе никто не знает и читать не хотят. А Евтушенко и Вознесенского, которые иногда позволяют себе некоторые вольности, или Окуджаву, Галича, Высоцкого — поэтов-бардов, исполняющих свои стихи-песни под гитару, которых поет и знает вся страна, на Западе просто любят. Как же быть? Вот и решили, чтоб нашу культуру представляли именно они, хотя с "революционным развитием" у них не все благополучно. Какая-то логика в этом есть.
К слову сказать, железная логика, не самая характерная черта наших кремлевских стариков. Объясняют это, между прочим, тем, что великий наш вождь В.И. Ленин, закончив Казанский университет, по всем предметам получил пятерки, т.е. отлично, а по логике только четверку.
Но если все же искать логику в поступках наших стариков, то может быть, мы найдем ее в том, что кого-то из писателей выгнали из страны.
Речь идет о нас, писателях-эмигрантах. В чем-то мы дома оказались неугодны, с чем-то не соглашались, против чего-то протестовали. Вот нас и прогнали, в надежде, что на чужбине мы переругаемся и зачахнем.
Надежды эти в общем-то не оправдались. Ругаться мы иногда и ругаемся — дорвались-таки до свободы слова — а вот зачахнуть не зачахли. Не могу сказать, что литературный рынок заполнен нашими бестселлерами, но мы пишем, несмотря на все инфляции и эксплуатации, пишем то, что хотим (вам, западным писателям, не понять, какое это счастье!), издаем журналы (в одном Париже их сейчас шесть на русском языке) и писания наши, нелегкими, правда, путями доходят до дома и там их читают, хотя и связано это с определенным риском — не для нас правда, для читателя.
И вот это, то, что мы, оказавшись здесь, ничем не рискуем, можем писать, что хотим, и ездить в Австралию, Бразилию и выступать с этой трибуны, в этом, конечно, великое счастье. Но это как-то и смущает нас — наши братья по перу за берлинской стеной лишены всего этого – они рискуют на каждом шагу и все же работают.
Работу же эту, в советских условиях, я приравнял бы к одному из самых трудных и опасных видов искусства — к цирковому. Советскому писателю надо уметь жонглировать, балансировать, ходить по проволоке, иногда и по лезвию ножа, где-то быть даже фокусником и чревовещателем слова правды, иногда надо писать между строк, где-то ограничиться намеком, где-то обмануть, не читателя — он умный, а начальство — оно поглупее, где-то сдать второстепенную позицию, чтобы удержать нужную высоту. Это сложное и очень опасное искусство.
И, заканчивая, прошу вас всех, здесь присутствующих, помнить, что когда вы возьмете в руки книгу одного из тех писателей, которых я здесь назвал, вы берете книгу не только писателя, но и фокусника, и канатоходца, и, в первую очередь, бойца, рискующего иногда даже собственной жизнью.
Виктор Некрасов.
26.11.79 (*это дата первоначального варианта, написанного сначала, видимо, как доклад на конференции в Гонолулу, а потом сокращенного и исправленного, наверное в 1985-1986 г. — уже при Горбачеве).
**Первый (вычеркнутый) абзац первоначального варианта был таким:
"На следующий день после закрытия нашей конференции страна, которую я покинул, очевидно, навсегда, будет отмечать (а может быть и праздновать — от этого во многом зависит наше будущее) столетие со дня рождения человека, которого в течение тридцати лет называла своим "вождем и учителем". 21 декабря (накануне самой длинной в году ночи) 1879 года родился Сталин."