Произведения Виктора Некрасова
Мужество, благородство, честность
(О Петре Григоренко)
Статья
«Новое Русское Cлово» (Нью-Йорк), 16 октября 1982, № 25954
(увеличить)
Перепечатана в журнале «Всемирное слово» (Санкт-Петербург), 1992, № 3 и
в первой книге «Там где горела земля» «Собрания сочинений» Виктора Некрасова
(в трех книгах).— М.: Изографус, 2004, т. I, стр. 1140—1141
Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
рассказывает о П. Г. Григоренко,
18 октября 1982 г.
Недавно в одной из передач радио «Свобода», посвященной термину и понятию «Homo sovieticus», промелькнуло некое если не утверждение, то раздумье на тему о бездуховности этого самого «Homo sovieticus».
Вопрос более чем сложный. Все мы, а ровесники Октября в особенности (я, правда, на шесть лет старше этого знаменательного события), являемся в какой-то степени представителями этого не разгаданного еще до конца племени. Советская школа, пионеротряд, комсомол (у меня, слава Богу, двух последних не было), институт, последующая работа, армия, кое у кого и членство в партии (у меня, в частности) — все это не могло не наложить на нас своего определенного отпечатка. Мы — продукт своего времени и, хотим мы этого или не хотим, продукт советской власти. Многому верили, многого не знали, в чем-то участвовали, чего-то боялись, о чем-то молчали, и если даже лгали, то ко лжи привыкали, и к Правде относились с некоторой опаской.
Но вот бездуховными называть нас я бы, пожалуй, не стал. Да, знаем, водка в нашей стране заменяет многое, от чего-то отвлекает, грубо выражаясь, забивает памороки, и вообще жизнь трудная, в детали входить не будем, но, ей-богу же, не все 260 миллионов и не все 24 часа в сутки пьют и бегают по очередям. Даже эти самые пьющие и бегающие стоят иной раз подолгу в очереди за книгой, по ночам читают Солженицына, слушают «клеветнические радиопередачи». А это как-никак к духовности имеет кое-какое отношение. И именно она, поиски ее привели к тому, что ни в какой другой, а именно в нашей стране появились такие люди, как А. Д. Сахаров и П. Г. Григоренко. И не только эти двое, — список тех, которыми мы можем гордиться, достаточно велик, — но я упомянул этих двоих, потому что они оба, кстати, тоже из племени «Homo sovieticus», достигнув тех высот, с которых открываются самые что ни на есть сияющие перспективы, от всех благ отказались и пошли против волны. Сознательно, убежденно и бесстрашно.
Одному из них, Петру Григорьевичу Григоренко, сегодня минет 75 лет.
75 лет... Срок немалый. И путь, пройденный за эти годы, не самый легкий. И, иди он по нему, избранному еще в юности, быть бы ему сейчас маршалом. Звезда с бриллиантами на шее, почет, уважение, квартира в центре Москвы, дача, машина, приличные тиражи и гонорары за соответствующие мемуары, сидения в почетных президиумах... И от всего этого, к чему вела такая широкая, обкатанная дорога, Петро Григорьевич отказался. Избрал другой путь, тяжелый, мучительный, приведший к изгнанию, но зато светлый, и, шагая по нему, можно дышать полной грудью.
Родился П. Г. Григоренко в селе Борисовка Запорожской области 16 октября 1907 года. В крестьянской семье. К труду привык с детства. И к тяготам жизни тоже. К моменту октябрьского переворота было ему десять лет. В советскую власть поверил. Был организатором первых комсомольских ячеек на Украине. Искренним, убежденным. Таким же стал со временем и коммунистом. Были какие-то сомнения, преодолел. В гениальность Сталина свято верил.
Таким же искренним, убежденным, правоверным коммунистом пошел и на войну. Воевал хорошо, получил много наград, стал генералом. После войны организовал и возглавил кафедру кибернетики в Академии им. Фрунзе. Писал книги. Был уважаем и любим. И...
И настал день 7 сентября 1961 года. День, определивший, можно сказать, всю дальнейшую жизнь заслуженного генерала. В этот день он выступил на партконференции Ленинского района Москвы, на которую он был избран делегатом. Нет, ничего крамольного, предосудительного в его речи не было, она призывала только к одному — придерживаться ленинских норм — и все! В Ленина тогда он еще верил.
Начальство разгневалось. «Демократия ему нужна! Свободные выборы! — кричал на него потом на партколлегии малограмотный хам Сердюк, в прошлом секретарь Львовского обкома. — Не будем мы твоими хитрыми кляузами заниматься, слушать здесь твою демагогию. Можешь идти...»
И Григоренко пошел. И именно в этот день произошел окончательный перелом, именно в этот день он свернул с проторенной, такой укатанной и гладкой, такой заманчивой дороги на тот тернистый путь, по которому он идет с высоко поднятой головой вот уже больше двадцати лет...
На этом пути было все — и унижения, и оскорбления, и работа на складе простым рабочим, и тюрьмы, и психушки, в последней из которых в городе Черняховске пробыл пять лет. Пять лет пыток!
Так отблагодарили люди, делающие вид, что строят светлое будущее, человека, для которого понятие «Родина» было самым святым и для счастья которой он не жалел ни сил, ни жизни своей... Но ни убить, ни даже сломить этого человека врагам его не удалось. Из схватки не на жизнь, а на смерть Григоренко вышел победителем.
Убить не убили — не вышло! — но здоровье подорвали и за пределы Родины, как они это называют, выдворили. И гражданства лишили.
Сейчас Петро Григорьевич живет в Нью-Йорке. И рядом с ним верный его друг, помощник и такой же, как он, бесстрашный борец — жена его Зинаида Михайловна. И двое сыновей.
В изгнании Григоренко написал книгу. О себе, своей жизни — одну правду, только правду, всю правду. Читал я ее не отрываясь. Умная, серьезная, горькая и очень чистая книга. Называется «В подполье можно встретить только крыс...». Она толстая, за один день не прочтешь. Но прочесть надо! Обязательно. И как верно сказал Михаил Геллер в своей статье в «Русской мысли»: «Всю жизнь Петр Григорьевич учился.
Воспоминания, написанные им, будут учить следующие поколения».
Последуем же совету М. Геллера и постараемся перенять от Григоренко его мужество, благородство и честность.