Произведения Виктора Некрасова
О встречах с Советским Союзом в Париже
Выступление на радио
13 января 1981 г.
Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
рассказывает о своих встречах с Советским Союзом
в Париже.
Между выступлениями на радио и печатными текстами
иногда встречаются незначительные разночтения
Что-то в последнее время я всё чаще и чаще встречаюсь с Советским Союзом, с его жизнью, с тем, что никогда не забудется, и, тем не менее, отходит всё дальше и дальше. Я рассказывал о фотоальбоме Владимира Сычёва «Русские», о сценах советской жизни, так ловко подхваченных его фотообъективом. Но вскоре после этого французское телевидение порадовало, если это слово в данном случае применимо, передачей тоже, посвященной советской жизни под названием «За Занавесом» или «По ту сторону Занавеса».
Группа французских кинематографистов бродит по Москве, встречается с людьми. Это очень интересно. И грустно, одновременно. Люди, выбранные ими, не знаменитости, не диссиденты, а те, которых принято у нас называть, — простые советские люди. Кое-кто из них побаивается и лица их не показываются или заретушированы, а вот женщина по имени Октябрина и её муж не боятся и Ольга, простая работница, наклеивающая в новом доме обои, тоже не боится. И это, пожалуй, поражает больше всего. Отсутствие страха, того самого страха, который сковывает советского человека всегда и, особенно, когда он встречается с иностранцем. Я не буду подробно рассказывать об этой передаче, о ней уже говорилось.
Я просто упомянул о ней, чтобы оттолкнувшись от неё, рассказать о другой своей встрече с Советским Союзом. В субботу и воскресенье какое-то, в Дворце Конгресса обществом «Франция — СССР» устроена была выставка, выставка-продажа русских товаров — сувениров, книг, пластинок, мехов, продуктов, водки, икры, консервов, одним словом, всего того, если не считать матрёшек, чего в Москве днём с огнём не сыщешь, Ну, после парижских магазинов, конечно, поразить посетителей трудновато. Книги? В ограниченном количестве. В русском магазине «Глоб» на рю де Бюси выбор куда больше. Пластинки, в основном, Краснознаменный ансамбль. Ну, и Высоцкий, Окуджава, и ещё одна, на которую я не пожалел даже ста франков — «Литургии Троицко-Сергиевской Лавры, Загорск» — «Пасхальная заутрене», «Троица», «Вознесение» и «Литургии по Сергию Радонежскому». А в общем, соблазнительного мало. Слюнки не текли. Единственно, что из кустарных изделий мне понравилось — это соломенный олень, очень красивый, со вкусом сделанный, но стало жаль трёхсот франков и прошёл мимо. В момент, когда я собирался уже уходить, по радио вдруг объявили: «В зале 34-м через пять минут будет выступать советский журналист, расскажет о сегодняшней Москве». Интересно! Пошёл.
Симпатичная француженка представила нам, зал небольшой, но народу много, сзади даже стояли, невысокого, плотного, очкастого товарища и сказала, что это корреспондент ТАСС в Париже. Говорил по-французски, неплохо. И в общем-то, о чём он рассказывал тоже было неплохо. Тема его короткого выступления была «Москва и Париж. Ритм и образ жизни». Держался в общем хорошо. Достижениями и метро — лучшим в мире, не хвастался, а то, как он рассказал о нашем «забежать на огонёк», мне даже понравилось. Да, здесь во Франции, не забежишь. Уславливаются за неделю, за две, письменно или по телефону. И принимают уже по всем правилам — с крахмальной скатертью, свечами и прочими анюарами. А у нас забежать, без всякого звонка. Вдруг водки дома нет, магазины закрыты, заскочишь к соседям, и всегда хоть что-нибудь да найдёшь там, на донышке. Здесь такого не бывает. Исключено. Я уже два года живу в 16-тиэтажном доме, знаю только соседей визави, и то только «Bonjour Monsieur», «Bonsoir Madame». Потом начались вопросы. Нужно сказать, что аудитория — человек 60—70, была более менее просоветская, очевидно, в основном члены этого самого общества «Франция — СССР». Больше всего, почему-то, спрашивали о положении женщин в Союзе. На это, думаю, натолкнули кое-какие кадры из того самого недавно, демонстрировашегося по телевидению, фильма. Французов больше всего удивляет, что женщины у нас заняты на самых тяжелых работах — укладка шпал, асфальтирование.
— Товарищ Игнатов, — ничтоже сумняшеся объяснил это высокой зарплатой, которую приносит этот вид работы.
О самом же фильме, конечно же, и о нём его спросили, он пожевав губами, сказал следующее: «Представьте себе громадный пароход, идущий по океану. На нём есть всё — первый класс, второй, третий, салоны, рестораны, капитанский мостик, трюмы, ну, и, конечно, уборные. И в каждом из этих помещений что-то происходит, может даже интересное. И в уборной тоже, и тоже интересное, не исключено. Так вот, авторы фильма избрали именно уборную. Всё остальное их не интересовало. А пароход с тысячами пассажиров идёт себе, идёт вперёд. Вот так-то, друзья!»
Конечно же, надо было мне встать и спросить: «А почему Вы считаете, что та самая Оля из Мордовии, которая клеит обои и довольно бойко, с иронией и юмором, отнюдь не антисоветский, но правдиво, отвечавшая на вопросы французов, почему это о ней надо говорить, как о чем-то символизирующим уборную?».
Наоборот, она, выражаясь терминами советских журналистов — хозяйка всех фабрик и заводов страны, она — и есть народ! Но, то ли я пожалел того самого Игнатова, то ли не захотел обижать собрата по перу, хотя лживому, ТАССовскому, то ли торопился, но я не встал и не спросил. Вместо меня поднялся какой-то француз и начал подробно рассказывать о героизме русских женщин во время войны. Мне стало скучно и я ушёл.
Резюме. Грустно встречаться со своей страной — на экране, в альбоме, на выставке, слушая выступления советских товарищах. Но ещё грустнее, когда провожаешь в Москву друзей на Северном вокзале. Посмотрели бы Вы на их лица, с трудом слёзы удерживаешь.