Произведения Виктора Некрасова
Растерянность.
О Польше в «Литгазете»
Отклик
«Новое Русское Cлово» (Нью-Йорк), 3 декабря 1981 г., № 25682
(увеличить)
Когда приходит очередной номер "Литгазеты" и я беру его в руки, жена всегда удивляется, пожимает плечами: "Как ты можешь это читать? Не тошнит?". "Тошнит, — отвечаю, — но что поделаешь, я дерьмоед — есть такая болезнь, по латыни называется "капрофилия". Вот я ею и болен".
Говорю и, плюясь, опять окунаюсь в это вещество. Впрочем, определение это не вполне точное. Взяв в руки № 46 этой самой газеты за 11 ноября, я понял, что так примитивно подходить к писаниям газеты нельзя. Статья Арк. Сахнина в этом номере под угрожающим названием "Солидарность? Нет! — Контрреволюция" убедила меня в этом окончательно.
То, что Советский Союз с Польшей на данном этапе (а растянулся он уже больше, чем на год) засыпался, что кремлевские старцы окончательно запутались и увязли — ясно: об этом пишут все газеты мира. С одной стороны, "теплые" поздравления Ярузельскому: "верим и желаем успеха", с другой — та самая "Солидарность", с которой Ярузельский в это время ведет переговоры, объявляется штабом контрреволюции. Абсурд какой-то. И все же...
Hа первый взгляд, взгляд человека, знающего о событиях в Польше, в основном, из советских газет (а таких, увы, большинство), в статье А. Сахнина, только что вернувшегося из Польши, есть что-то убедительное: много фактов, подтверждающих, что в руководстве "Солидарности" нет единства, что многие рядовые члены критикуют его, что на съезде "Солидарности" разгорелись ожесточенные споры, что рабочие, как утверждает Сахнин, рвутся, мол, выполнять план, а все та же злоказненная "Солидарность" силком заставляет их бастовать. Но все это — только на первый взгляд и то — человека, очень уж не искушенного в политике.
Caм автор статьи и те товарищи из ЦК, которые подсказали редактору "Литгазеты" А. Чаковскому заказать статью именно ему, уверены в том, что все сделано очень тонко и ловко. Специально подобранные, выхваченные из контекста цитаты из стенограмм съезда "Солидарности", беседы с живыми людьми (правда, в основном с секретарями горкомов партии и директорами шахт), даже само описание сегодняшней Варшавы должны, на их взгляд, звучать очень убедительно. И конечно же, дает им, мол, право делать соответствующие выводы. Приведу только два из них. Первый: "Ее главари ("Солидарности"), ненавидящие друг друга, но одинаково мечтающие о капиталистнческой Польше, каждый со своей командой в отдельности, много лет стремились подточить народный строй, подкопаться под него поглубже, чтоб он рухнул". И второй: "Опорой и решающей силой ее ("Солидарности") главарей являются фашиствующие элементы из молодежи. Разнузданные, оголтелые, жестокие, мечтающие о легкой, лихой, бесшабашной жизни. Эти готовы все смести на своем пути, крушить и рушить, не задумываясь, не разбираясь, с гиканьем и свистом осквернять священные могилы. Это польские, хунвейбины".
Сильно сказано? А?
А вот и не сильно! Громко, оглушительно, но не сильно. Даже те из читателей, которые верят тому, что написано в газетах, знают (кто "случайно" напоролся на "Голос Америки", кому сын рассказал или сослуживец по пьянке сболтнул), что:
1. Герек полетел, потому что полностью развалил хозяйство страны.
2. Что партия в Польше потеряла последние остатки авторитета.
3. Что "Солидарность" создана не кем иным, как самим рабочим классом, и что массовое движение за свои права началось не сверху, как в свое время в Чехословакии, а снизу, и впервые интеллигенция протянула руку помощи рабочим.
4. Что Москва все время запугивает Польшу, устраивает маневры на ее границе, а польское руководство, будь то Каня или Ярузельский на провокации пока не поддаются,
И наконец.
5. Что есть Папа Римский, а Польша на 90 проц. состоит из католиков — деталь весьма существенная.
Все это советский человек, в общем, знает и хотя в очередях не прочь поворчать на поляков, "ишь ты, трех килограммов мяса в месяц им не хватает, а мы уж забыли, с чем его едят", поляков все-таки за стойкость уважают. Как евреев после Шестидневной войны.
Но вернемся к Сахнину. Начинает он свою статью очень забавно. Вспоминает, как прошлый раз уезжал из Варшавы. "Мы шли к вокзалу по ярко освещенной Маршалковской, заполненной веселыми, жизнерадостными людьми. Уютные кафе перемежались красиво оформленными витринами и шумными барами, откуда доносилась музыка, и в такт ей приплясывала молодежь на тротуаре. На душе было хорошо..."
"И снова Маршалковская. Сегодняшняя. Тускло светят уличные фонари, хмурые, усталые лица, очереди в магазинах, карточки...".
Не берусь судить, когда видел Сахнин приплясывающую на тротуарах молодежь — может при Пилсудском? — но вот почему фонари стали тускло гореть, не пойму. Из солидарности с "Солидарностью" или оплакивая Герека и тех министров, что, запутавшись в финансовых манипуляциях, пустили себе пулю в лоб?
Кстати, о Гереке. О нем ни слова в статье, занимающей целую газетную полосу. Сказано только, что, "играя на допущенных, прежним руководством, ошибках, смакуя каждую из них, главарям "Солидарности" удалось привлечь многих трудящихся Польши". (От себя добавим, без малого десять миллионов, из которых один миллион членов партии. В партии же всего три миллиона). Леха Валенсы тоже как будто и не существует на свете (в одном только месте сказано: "Рулевский грызет Валенсу, Валенса грызет Гвязду..."), а ведь Валенса ни больше ни меньше, как председатель этой самой контрреволюционной организации, которая мечтает захватить власть и бесстыдно расклеивает повсюду свои листовки. Эта почему-то особенно возмутило Сахнина. "Все города, — пишет он, — пестрят листовками, призывами, плакатами, газетами, лозунгами. На стенах домов, на заборах, театральных тумбах, автобусах, трамваях... И всюду, как клеймо, клишированное слово "Солидарность". Все это оглушает, дурманит голову".
А по-нашему, все это — ростки свободы, как и бурные споры на съезде "Солидарности", той самой свободы, которой, как черт ладана, боятся зажившиеся за кремлевской стеной пациенты грузинской целительннцы — кремлевская больница ни в грош уже не ценится.
И сколько бы ни противопоставлял Сахнин степенному, по его словам, рассудительному, пользующемуся большим авторитетом, потомственному шахтеру, ныне первому секретарю парткома шахты "Сосновец" Янушу Навроту — наглого, злобного, готового на любую провокацию Войтека Фигеля, руководителя местной "Солидарности", который и на шахте-то без году неделя, сколько бы ни пытался столкнуть их лбами Сахнин — ясно одно: Москва растерялась. Что делать? Смириться? Негоже. Дурной пример. Ввести войска? Прольется кровь. Почище, чем в Афганистане. А тут еще малость зашевелившийся Запад, без которого и дня не проживешь... Плохо дело.
Статья в "Литгазете" — беспардонная, лживая, ни в какой степени не отражающая великих событий, происходящих сейчас в Польше, — лучшее доказательство этой растерянности.