Произведения Виктора Некрасова

Последняя публикация Виктора Некрасова перед эмиграцией

Виктор Цигаль

Цигаль Виктор Ефимович (21 мая 1916, Одесса — 21 марта 2005, Москва) — художник. Народный художник России, действительный член Российской академии художеств. Лауреат Государственной премии РСФСР имени И. Е. Репина (1987).

В 1927—1930 годах учился в пензенской средней школе № 1, брал уроки живописи у академика живописи, преподавателя Пензенского художественного училища — Н. Ф. Петрова.

В 1930 году семья переехала в Москву, где Виктор поступил в ФЗУ «Мосэнергомонтажа» и окончил его в 1933 году. Работал электромонтером. В 1934 году поступил в Московское областное художественное училище Памяти 1905 года, а в 1938 году — в Московский художественный институт имени Сурикова.

В 1943 году из института, который находился в эвакуации в Самарканде, Цигаль был зачислен стрелком-мотоциклистом в 10-й гвардейский Уральский добровольческий танковый корпус. Прошел войну солдатом, был художником политотдела корпуса, участвовал в Курской битве, дошёл до Польши и Берлина.

После демобилизации Виктор Цигаль вернулся в институт, который окончил в 1946 году. В 1947 году он был принят в Московский Союз художников и начал работу в качестве профессионального художника.

С 1947 года Виктор Цигаль много путешествовал по стране, бывал за рубежом. У него были места особого притяжения, к которым относятся Дагестан, Восточный Крым и Коктебель.

Произведения художника находятся в собраниях музеев СНГ, России, за рубежом — в Государственной Третьяковской галерее, Русском музее, Киевском и многих других музеях. Цигаль — участник многочисленных Всесоюзных, республиканских и международных выставок. Персональные выставки художника прошли в Москве (1963, 1969), Югославии (1968), Польше (1968), Дар-эс-Саламе (Танзания, 1975), Москве (1920, потом эта выставка переехала в Ленинград).

В последние годы художник работал над серией рисунков «Азовское море», «Кольский полуостров», «Люди совхоза „Коктебель“», «Рыбаки Азербайджана», «Торжок», «Узбекистан», «Цирк и цирковая школа».

Награждён орденами Красной Звезды, Отечественной войны II степени, Трудового Красного Знамени, многими медалями.

В 2008 году на телевизионном канале «Культура» вышла передача, посвященная В. Е. Цигалю — «Штрихи к портрету художника».

Металл и керамика Виктора Цигаля

Набор из 13 открыток. — М. : Советский художник, 1973

Предисловие Виктора Некрасова

(вкладыш на 2-х страницах)

Я знаю Виктора Цигаля миллион лет. Может быть, немного меньше. И его домик в Коктебеле тоже. Я даже принимал участие в посадке сада на голом, каменистом участке — носил ведра и поливал какие-то сухие, торчащие из земли веточки. Сейчас — это тенистый, красивый и очень интересный сад.
Когда мы познакомились, Цигаль еще не крутил проволочек, он учился и, вероятно, о нем говорили тогда, что он подает надежды. Надежды эти, по-моему, оправдались.
Я небольшой мастер писать предисловия. Сам я их почти никогда не читаю. Да и читатель этой подборки сам увидит на фотографиях, что же умеет делать художник. Зачем объяснять — это ослик, это кенгуру, цапля, Пегас, фонарь или другие кованые изделия. Все и так понятно. Разве что раскрыть читателю, что коричнево-зеленый керамический графин для водки — это портрет (и очень похожий) жены художника.
Нет, сейчас мне просто хочется поделиться несколькими мыслями, которые у меня возникли, когда я разглядывал работы Цигаля.
В юношеские студенческие годы мы, пуская слюни, разглядывали иностранные архитектурные журналы. С белоснежных глянцевых страниц на нас глядели белые, аккуратные домики на ножках и сногсшибательные, полупустые интерьеры со стеклянными стенами, за которыми расстилались умопомрачительные ландшафты, интерьеры с невиданной гнутой из труб мебелью, стеллажами, коврами а lа́ Леже, каминами... И на этих каминах и стеллажах то тут, то там какие-то кактусы, божки, на стенах африканские маски. Все это было лишено какой-либо жизни, но покоряло до одури...
Мы никогда в натуре этого не видели, но считали вершиной всего и подражали как могли.
Потом я увидел другие интерьеры. Живые. И понял тогда, каким на самом деле должно быть жилище человека.
Я видел много обставленных квартир, дворцов, замков, знаменитых кабинетов, но два дома, два интерьера я люблю больше всего. Хозяина одного я хорошо знаю, даже дружу, другого я никогда не видел, но читал, и в кабинете его мне разрешено было даже работать. Первый — это ныне здравствующий Иван Сергеевич Соколов-Микитов — путешественник, полярник, моряк, охотник и прекрасный писатель. Второй — поэт и художник Максимилиан Волошин.
Они очень не похожи друг на друга — совсем не похожи. Но оба, не будучи архитекторами, сумели сделать свои дома похожими на них самих. А это не всякому дано. И не так-то просто.
Деревянный домик Ивана Сергеевича стоит в лесу, на берегу Волги, в Карачарове. Дом Волошина — в Коктебеле, у самого прибоя.
Дома не похожи друг на друга, как не похожи и их хозяева, но в каждом доме живет его хозяин, даже когда его там нет.
Я видел интерьеры (правда, на фотографии) квартиры Ле Корбюзье (не мастерской на рю де Севр, а квартиры у Молитор) и скажу прямо, при всем своем преклонении перед великим мастером, я не хотел бы там жить. Ателье, музей, каменные стены. Не уютно. А у Ивана Сергеевича, у Волошина мне хотелось бы и жить и работать.
У Ивана Сергеевича это маленькие, рубленые — прямо бревна — комнатки, одна с большим окном. И ничего для украшения, просто все, что есть — украшает. Мебель совсем простая, полки с кувшинчиками и туесочками с дальнего Севера, охотничьи трофеи, ружья, камин с зелеными изразцами, две-три тоже северные картины и книги, книги... Хорошие все книги. В этом весь Соколов-Микитов — бородатый, умный, добрый, с трубочкой в руке...
У Волошина иное. Тоже книги, тысячи книг. От пола до потолка. Кабинет двухэтажный, с лестницей, с хорами. В мастерской — голова египетской богини Таи-Ях. И много картин. Самого Волошина, его друзей. Тоже от пола до потолка. А одна стена, полукруглая — окна. За ними море, Кара-Даг, мыс Хамелеон...
Выходить из этого кабинета не хочется. Он создан для работы, для жизни. И в нем весь автор...
И что приятно и объединяет эти два столь не похожих друг на друга дома, — это то, что в них нет роскоши. В них нет мебели, сервантов, шифоньеров, золотых рам! В них стулья, столы, табуретки, картины. В них что-то развешивая или ставя, не отходили в противоположный конец комнаты: и, отклонив набок голову, не говорили: «так, так, так, чуть пониже, левее, выше... Так!». А может, и говорили, но не тем тоном, когда расставляют на буфете слоников, украинские куманцы или привезенных из Камеруна черных идолов...
Почему я так много говорю об этих двух интерьерах, об этих двух домах, как будто бы никакого отношения к предлагаемой подборке не имеющих?
А вот почему.
Потому что Виктор Цигаль все это тоже понимает. И думаю, «волошинское» (а его домик в Коктебеле в двух шагах от «Дома поэта») во многом ему помогло. Когда-нибудь я его затащу в обитель Ивана Сергеевича, и он еще больше поймет.
Квартира Цигаля в Москве тоже «интерьер». Но там и мастерская, там и дети, и внуки. А вот в Коктебеле это не только «интерьер» — это все вместе — и ни рулен и нутро. И все сделано самим Цигалем.
Домик неказистый — домик как домик, стены, крыша, веранда. Но на трубе — флюгер собственного производства. И калитка в каменной ограде «своя», и колодец, и камень в виде тигренка, и зурбагановские фонари, и порота, и керамическая печь за домом, и веточки, которые я поливал, превратившиеся в густые заросли, и тоненький-тоненький серп молодого месяца над Сюрюк-кая — все это слилось вместе. И в этом, очевидно, и есть то, что мы понимаем под искусством интерьера или, если хотите, экстерьера, того, что так хорошо поняли японцы, создавая свои сады из камня и песка. Искусство жилья, искусство оформления жизни.
У Цигаля к тому же. это искусство веселое. А так хочется, чтоб в жизни было весело. Чтоб было весело карандашам, кисточкам, кактусам в глиняных горшочках на спине у ослика, и водке в графине, и самому художнику, а заодно и вам, любующимся этими вещами.
Виктор Цигаль не только «крутит проволочки» и кует из железа, и лепит из глины, у него есть и картины, далее; хорошие, но лицо свое он обрел именно в декоративных фигурках — забавных, веселых, остроумных. И нам от этого становится веселее. Как это важно!
И еще одно пожелание. Не так художнику, как его заказчикам.
Пока мы видели работы Цигаля в квартирах, на книжных полках, в художественных салонах. А хочется, чтоб они вырвались на простор. Кое-что — и очень удачно вписавшиеся — есть в Крыму. Но этого мало. Пусть же появятся они, фонтаны и ажурные зверюшки его, в садах и парках Москвы, Ленинграда, Киева — пусть и там будет весело.

В. Некрасов

Всадники. Проволока, керамика, 1967

Фонарь «Летучая мышь», металл, цветное стекло, 1968	Фонарь «Силуэты», железо, медь, 1969

Кентавр. Металл, камень, 1971