Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Произведения Виктора Некрасова

Журнал «Новый мир» № 10 за 1980 г.
(О повести Юрия Гейко «Сайга»)

Обзор для радио

7 декабря 1980 г.

Виктор Некрасов на «Радио Свобода»
проводит обзор повести Юрия Гейко «Сайга».

Между выступлениями на радио и печатными текстами
иногда встречаются незначительные разночтения

Боюсь, что после этой передачи и двух последних, посвященных «Новому миру», меня восстановят в Союзе писателей, из которого, кстати, не знаю даже когда исключили, писать об этом, не писали. Так вот, боюсь, что восстановят.

— Дорогой Виктор Платонович, — напишет Георгий Макеевич Марков, глава Союза писателей, — возвращайтесь назад в наши ряды. После ваших дифирамбов по поводу прозы в журнале «Новый мир» мы считаем, что Вы вполне достойны и т. д., и т. д.

Шутки шутками, но вот предлагаю радиослушателю очередной дифирамб. Хвалю и рекомендую читателям очередную прозу. На этот раз из десятого номера «Нового мира», и проза эта неведомого мне, видно молодого прозаика, Юрия Гейко «Сайга».

На несколько минут отвлекусь в сторону. 15 лет тому назад, даже больше, в 1964 году, побывал я на Командорских островах. Это за Камчаткой, возле Алеутских островов. О поездке написал в «Новом мире», под общим названием «За двенадцать тысяч километров». Один очерк «Котики» назывался куда более энергично «Вырывай сердце, к чёрту!», но умные друзья посоветовали не дразнить гусей и дать более нейтральное, менее вызываюшее название. Я послушался, назвал «Котики». Это рассказ о том, как убивают. Мех котиков очень ценен, его экспортируют, устраивают международные аукционы. Стране нужны доллары, котики приносят доллары, и спускается план по забою, и выполняется, и перевыполняется. Как это делается, я видел. Пожалуй, ничего более страшного и безжалостного мне не приходилось видеть. А я ведь был на войне. Другими словами, как побоище, это не назовёшь. Здоровые молодые люди, среди них и совсем мальчишки, лет по пятнадцать, врезаются в стадо и сеют вокруг себя смерть. Ловкие, сильные, бесстрашные, они с поразительным умением, меткостью, наносят своими длинными палками, называются они «дрыгалки», сокрушительно удар несчастному котику по кончику носа и тот валится, обливаясь кровью и плача от бессильной злобы. Да, котики, плачут. Настоящими слезами. Я это видел. Через несколько минут всё кончено. Поле боя усеяно трупами. Потом их вспарывают, вырывают сердца. Начальник, красавец алеут, командует: «Суй, суй руку, суй! Не бойся! Дальше, дальше, правей! Ухватил? Теперь вырывай его, к чёрту!» Пацан дрожащими руками вырывает что-то красное, сочащееся, бесформенное, бросает в кучу других сердец. Потом их варят и едят. Очерк кончался так: «Я думаю о красавце алеуте, о его горящих глазах, о мальчишках, вырывающих сердца, о крови с раннего детства, о жажде уничтожения беззащитных. Мне становится страшно. Мне жалко этих ребят». Так было в моём тексте. В журнальном, опять же, чтобы не дразнить гусей: «Когда я думаю о красавце алеуте, о его горящих глазах, мне становится не по себе». Но это уже другая тема, другой беседы.

Я вспомнил об этом рассказике, который все считали, что не пройдёт, потому, что повесть Юрия Гейко о том же, об убийстве, о крови, о жестокости. Только вместо котиков, сайгак. Сайга или сайгак, сообщает нам Большая Советская Энциклопедия — это парнокопытное животное, семейства полорогих. Объект промысла — мясо и шкура. К началу XX века численность их значительно сократилась. С 1919 года охота на них полностью запрещена. Поголовье значительно возросло и составляет около 2 млн. голов. С 1951 года начат отстрел по лицензии. Один из примеров восстановления исчезающего вида, благодаря охране и рациональной экспуатации. Вот об этой охране и рациональной эксплуатации в нынешнем Казахстане и рассказывает Юрий Гейко.

Шоферюга, демобилизованный сержант, Саша Агеев, впервые в жизни принимает участие в охоте, в охоте на сайгу. Браконьерствует, добавим. Первый раз проходит всё благополучно. Во-второй, машиной правит Саша, из кузова вываливается его друг Колька. Сотрясение мозга, перелом позвоночника. Начинается следствие. Виновник, вроде, Саша — он вёл машину. Дело, в конце концов, заминают — взяткой, но остаётся Колька — выживет ли и каким он будет, если выживет? Вот костяк, сухая схема повести. Но мясо на этом костяке трепетное, кровоточащее. Сцену первой охоты, я отнёс бы к одним из лучших страниц нашей прозы за последние годы. В эту ночь Сашка впервые стрелял по живому и убил. А потом, когда кончились патроны, штыком, двумя ударами, пронзил, убил, убегающего вожака. В эту ночь он впервые убил живое. Однажды на учебных стрельбах, вспоминает на утро, проснувшийся, словно после похмелья, Сашка: «Мне пришла в голову мысль, что если б на мушке сидело не чёрное пятно мишени, а шевелилось живое человеческое тело? Я ничего не мог ответить себе. А вчера? Азарт, всепоглощающий азарт, и жалость, боль из жертвы. Да, и то в начале только. Значит, убивать привыкают? Но сайгаки мне милы и симпатичны. И я жалостливый, не жестокий, я точно знаю. Неужели в азарте, способны утонуть человечность, и жалость, и брезгливость, страх перед законом? Значит, да! А может всё это нужно и необходимо? Может это и есть взросление, мужание? И что такое вообще жестокость? Сайгу, вот так бить жестоко, а по лицензии почти тоже. Я окончательно запутался».

Дальше всё усложняется. Повесть эта не только о том, как страшно убивать, как азарт убивает жалость, это только начало. Эта повесть о том, как трудно быть порядочным, честным. Сашка — честный и порядочный. Он чувствует свою вину, но он правил машиной, но он не виноват, Колька сам выпал на ухабе. Но тут ещё надо и врать, покрывать начальство, скрывать браконьерство. Ведь никакой лицензии у них не было. Били сайгу, а потом Титыч, завгар, отвозил туши начальству повыше. Всё это надо скрыть, врать. Да ещё тысячу рублей взятки дать, чтобы закрыли дело. А Колька, друг, с переломаным хребтом в больнице. Картина страшная. Честный парень бьётся, отбивается, запутывается в сетях, а тут ещё шпана хочет с ним разделаться, потом спаивает.

Чем же кончается? Конец расплывчат. Представляю, сколько возились над ним редакторы, уговаривая писателя, что нельзя кончать на мраке, нужно всё же что-то светлое. И кончается всё в постели, не очень даже любимой девушки, и за открытым окном просвет, и краски чисты, но мысли всё же тяжёлые. Их писатель всё же отвоевал. Мысли о будущем дне. И не обязательно он радостный этот день, читаем мы в предпоследнем абзаце повести. Но он обязательно решающий. Может быть, несколько таких дней и создают цену нашей жизни.

Я думаю сейчас о будущем дне Юрия Гейко. Боюсь, что он будет нелёгким. Как и путь, который он избрал. Но другого я ему не желаю. В русскую литературу лёгким путём не приходят.

В. Некрасов


2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter