Круг друзей и знакомых Виктора Некрасова — Израиль

Илья Гольденфельд

Илья Владимирович Гольденфельд, Киев, 1973

Гольденфельд Илья (Люсик) Владимирович (1926—1989) — ученый-физик, старший научный сотрудник Института физической химии АН УССР, доктор физико-математических наук, большой друг Виктора Некрасова.

Жена — Жанна Гольденфельд, дочери: Елена — старшая, Ира — младшая.

В 1974 году семья Гольденфельдов уехала из Киева в Израиль, а с начала 1980-х гг. Илья Гольденфельд работал в Германии. ВПН неоднократно встречался с ним в Израиле, Германии и Франции.




Виктор Некрасов, Наум Коржавин, Илья и Жанна Гольденфельды, Рафаил Нахманович, Киев, 1973




Жанна Гольденфельд, Виктор Некрасов, Наум Коржавин, Рафаил Нахманович, Киев, 1973




Жанна и Илья Гольденфельды, Наум Коржавин, Рафаил Нахманович, Киев, 1973




Виктор Некрасов и Илья Гольденфельд, Киев, ул. Ленина
(на заднем плане — вход в Киевский театр русской драмы им. Леси Украинки), 1973




Виктор Некрасов, Илья Гольденфельд, Гелий Снегирев, Киев, 1974.
Фотография Виктора Кондырева




Илья, Елена, Ирина Гольденфельды, Виктор Некрасов, Гелий Снегирев, Киев, 1974.
Фотография Виктора Кондырева




Дружеский шарж Виктора Некрасова на Илью Гольденфельда.
Карандаш, 17 х 23,5 см, 1974

Поэт Сосело

Из книги Виктора Кондырева
«Всё на свете, кроме шила и гвоздя.
Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове.
Киев — Париж. 1972—87 гг.». —
М. : Астрель, АСТ, 2011, с. 110—113

Доктор физики Илья Владимирович Гольденфельд был человеком обстоятельным и умел доказывать свою правоту. А прав он бывал излишне часто, так как-то получалось. Поэтому даже такой повсеместно известный упрямец, как Некрасов, иной раз не слишком артачился, прислушивался к мнению друга. И к отъезду в Израиль Люсик отнёсся как к организации строгого научного эксперимента.
«Люсик — главный киевский ребе», — писал в письме ВП, гордясь рассудительностью и серьезностью друга.
Замечу, что именно Люсик устроил нашей семье вызов в Израиль. Я по телефону попросил его найти якобы потерянного дядю Милы. Вызов пришёл буквально через полмесяца, причем такая шустрость так поразила наши криворожские органы, что заказное письмо принесли мне сразу два почтальона. Один, с чернильным карандашом, почтительно меня рассматривал, а другой, державший письмо, бдительно озирался и почесывал промежность…
В последние месяцы Люсик и Вика виделись ежедневно — нашего доктора и профессора, естественно, сразу же, не откладывая в долгий ящик, разжаловали, отстранили и уволили. У него появилась масса свободного времени, но ни минуты покоя. Люсик непрерывно с кем-то встречался, одарял советами, ходил на проводы отъезжающих в Израиль, устраивал на дому семинары со своими учениками, и вообще, с дотошностью учёного отдавался обязанностям еврейского активиста. К концу дня уставал как собака, но прибредал со всем семейством к Некрасовым попить чайку. Часто приводя новых гостей, желающих познакомиться с Викой перед отъездом.

Виктор Некрасов, Илья Гольденфельд, Тбилиси, 1971

В декабре 1971 года они вместе покатили на автомобиле Люсика в Грузию. Профессора пригласили погостить ученики, узнав про его скорый отъезд. Ну, а тот захватил с собой и друга, без меры обрадовав этим приветливых грузин.
Путешественники, конечно же, заехали в Гори, в музей Сталина. Там Некрасов переписал миленькие виршики, написанные в юные годы будущим отцом народов, а сейчас выставленные под пуленепробиваемым стеклом.
Начинались они так:

         Раскрылся розовый бутон,
         Приник к фиалке голубой,
         И, легким ветром пробужден,
         Склонился ландыш над травой...

В Киеве эти стишки декламировались всем новым гостям. Гости же давнишние были вынуждены в который раз слушать.
Полакомившись любимой халой с маслом и выпив пару стаканов чая, ВП доставал листок и просил отгадать, чьи стихи он сейчас прочтет.
Застолье вострило уши.
Задушевным голосом, совершая кистью руки плавные жесты, ВП зачитывал стих и вопросительно замирал, глядя на смущённых своей недогадливостью новичков.
— Сосело. 1893 год! — объявлял ВП. — Иосиф Виссарионович Джугашвили!
Гости ахали, складывали губы пуговкой и делали квадратные глаза. Некрасов вкушал сладчайшее удовольствие, любуясь впечатлением...




Виктор Некрасов и Илья Гольденфельд, Тбилиси, 1971




Виктор и Галина Некрасовы, Виктор Кондырев, Илья Гольденфельд, Киев, 1973 г.


...В лучшие времена на Крещатике, бывало, отойдя чуть в сторонку, за живую изгородь, Вика любил выпить в позе горниста, запрокинув голову и высоко задрав в руке бутылку. Хотя пить пиво из горлышка в наши времена считалось плебейством. Будучи робче, я пил как крысолов, играющий на дудочке — держа бутылку горизонтально двумя руками. Что сразу выдавало во мне провинциала.
Но это было давно, в безмятежные райские дни. А сейчас прямо на улицах родного города посыпались на писательскую голову неприятности.
Апрельским вечером задержали на Крещатике, всю ночь продержали в милиции, потому что при ВП не было документов. Утром как ни в чём не бывало отпустили, можете жаловаться, сказали, они не возражают.
В мае в Пассаже, чуть ли не у самых дверей дома, подхватили под руки и отвезли в вытрезвитель. Нельзя, сказал дежурный по району, ходить пьяным по улицам города-героя.
Киевские гэбэшники уже тогда продумали, что это мероприятие им наверняка пригодится и при случае очень хорошо впишется в характеристику писателя — опустившийся тип, с приводами в милицию и помещением в вытрезвитель...
Потом на какое-то время все в Киеве успокоилось.
Из письма от 31 марта 1974 года: «Я спокоен и раскован. Не знаю только, чем толком заняться. Писать — не пишется. Так — болтаюсь, придумываю какие-то занятия...». Занятия эти состояли, главным образом, в перебирании бумаг и фотографий. Прикидывал уже, что взять, что оставить, кому что отдать. Хотя об отъезде вслух никто не говорит.
«Писать – не пишется. Так, болтаюсь, придумываю какие-то занятия, читаю “Былое и думы” вперемежку с “Виконтом де Бражелоном”. Листаются купленные для тебя “Смерть Артура” и Мандельштам».
И главная новость, в конце письма – «Сегодня пришло от дядюшки приглашение — мне и Галке — на 90 дней. Буду что-то пытаться».
Приглашение в Швейцарию! Все ликуют, делят неубитую шкуру, будто бы всё уже решено. Мама в Киеве, конечно, всполошена и не слезает с телефона, Вика вида не подает, по всей видимости, не знает точно, как реагировать.
Решает, наконец, радоваться и надеяться...




Илья Гольденфельд с дочерями Еленой и Ирой, Виктор Некрасов и Гелий Снегирев, Киев, 1974.
Фотография Виктора Кондырева.
Из книги Гелия Снегирева «Роман-донос». —
К. : Дух и Литера, 2000, с. 10




Виктор Некрасов и Илья Гольденфельд, Израиль, 30.09.1976.
Фотография Михаила Маргулиса




Илья и Жанна Гольденфельд, Виктор Некрасов, Пон-дю-Гар, Франция, октябрь 1979




Анжела Роговская, Илья и Ира Гольденфельды, Виктор Некрасов, Израиль, 1981




Виктор Некрасов и Ира Гольденфельд, Израиль, 1981




Илья Гольденфельд, Офира, Израиль, апрель-май 1981.
Фотография Виктора Некрасова