Круг друзей и знакомых Виктора Некрасова — Москва

Марлен Хуциев

Хуциев Марлен Мартынович (род. 4 октября 1925, Тифлис) — кинорежиссёр, сценарист, актёр, педагог. Народный артист СССР (1986). Лауреат Государственной премии Российской Федерации (1993).

В 1952 году окончил режиссёрский факультет ВГИКа (мастерская Игоря Андреевича Савченко).

В 1953—1958 годах работал режиссёром на Одесской киностудии, с 1959 года — на киностудии им. Горького, с 1965 года — на киностудии «Мосфильм». В ряде своих фильмов Марлен Хуциев выступал как автор или соавтор сценариев.
Кроме того, Хуциев поставил в театре «Современник» (1967, 1986) спектакль «Случай в Виши», снялся в нескольких фильмах.

В 1966 году подписал письмо 25-ти деятелей культуры и науки генеральному секретарю ЦК КПСС Л. И. Брежневу против реабилитации Сталина.

В 1968—1971 гг. — художественный руководитель ТО «Экран» Центрального телевидения.

С 1978 года руководил мастерской режиссуры художественного кино во ВГИКе. С 1987 года — заведующий кафедрой режиссуры художественного фильма ВГИКа, профессор. В августе 2009 года под сильным давлением режиссёр был вынужден подписать заявление с просьбой об освобождении от этой обязанности.

В 1965—1986 гг. — секретарь правления СК СССР. С 1998 года — председатель Комитета по игровому кино Союза кинематографистов России. С 1989года — Президент Гильдии кинорежиссёров России.

В 1994—1995 гг. — президент кинофестиваля «Окно в Европу».

19 декабря 2008 года был избран Председателем Союза кинематографистов России. 17 марта 2009 года Пресненский суд Москвы признал итоги VII съезда СК, на котором Хуциев был избран председателем, незаконными. Это решение было оспорено в судебном порядке.

Режиссёрские работы:

1950 — Градостроители (дипломная работа, короткометражный, совместно с Ф. Е. Миронером);

1956 — Весна на Заречной улице (совместно с Ф. Е. Миронером);

1958 — Два Фёдора;

1964 — Застава Ильича;

1966 — Июльский дождь;

1970 — Был месяц май (телевизионный);

1971 — Алый парус Парижа (телевизионный, документальный);

1974 — И всё-таки я верю… (документальный, совместно с Михаилом Роммом и Элемом Климовым);

1983 — Послесловие;

1991 — Бесконечность;

2001 — Люди 1941 года (документальный);

2015 — Невечерняя.

Марлен Хуциев, Москва, 1961.
Фотография Виктора Некрасова




Дружеский шарж Виктора Некрасова на Марлена Хуциева, 1962

Отрывок из путевых заметок
Виктора Некрасова «По обе стороны океана»

<...>
Да, прежде всего будь самим собой, а потом уж проповедником. Впрочем, быть самим собой — не есть ли это лучшая проповедь?
Когда все эти размышления по поводу молодежи были уже написаны и вообще вся рукопись почти закончена, я попал в Москву на просмотр одного фильма, который невольно заставил меня опять вернуться к молодежи. Речь идет о картине Марлена Хуциева «Застава Ильича» (по выходе на экран она получила название «Мне двадцать лет»). Смотревший ее одновременно со мной Анджей Вайда, автор превосходного фильма «Пепел и алмаз», человек, которого смело можно отнести к первой десятке современных кинорежиссеров, после просмотра просто сказал, что подобного фильма он еще не видел (думаю, что Вайда на своем веку кое-что все-таки посмотрел) и что, если б была возможность, он тут же, сейчас же пошел бы еще раз его смотреть. А фильм, к слову сказать, идет два часа сорок пять минут.

Фильм «Мне двадцать лет»

Идея фильма, его режиссура, операторская работа (Маргарита Пилихина показала нам Москву, какую мы еще никогда не видели на экране, — настоящую, невыдуманную и такую поэтичную, что иногда от счастья узнавания навертываются слезы на глаза), удивительно правдивая, лишенная какого-либо напряжения игра актеров (и все это молодежь, ни разу не снимавшаяся!), диалоги — свободные, легкие, предельно живые (вместе с Хуциевым писал сценарий Геннадий Шпаликов) — все это, — хотя у меня и есть к режиссеру свои претензии, — все это настоящее, большое искусство — правдивое, искреннее, честное.
Все видели очень хороший американский фильм «Марти», не все видели «Любовь двадцатилетних» — пять киноновелл пяти разных режиссеров: французского, итальянского, немецкого, японского и польского. Оба фильма тоже о молодежи. В последнем превосходны две новеллы: первая — француза Трюффо (в ней те же два мальчика, что и в «400 ударов», но уже повзрослевшие, двадцатилетние), и последняя — Анджея Вайды, но о ней мне хочется поговорить в другой раз, не в этих очерках. Три остальные значительно слабее, хотя в каждой из них есть и своя достоверность, и своя правда.
Почему я вспомнил именно эти два фильма — «Марти» и «Любовь двадцатилетних»? Да потому, что оба они вместе с картиной Хуциева создают очень интересную и, как мне кажется, правдивую картину того, как и чем живут сегодняшние «двадцатилетние». В разных странах, на разных континентах.
Герой картины Трюффо очень трогательно и чисто влюбляется в девушку, и из этого в конце концов ничего не получается; у героя западнонемецкой новеллы вся сложность в том, что любимая девушка родила ему сына (он состоятельный журналист, она телефонистка); в итальянской новелле (поставил ее сын Росселини) молодой человек разрывается между двумя любовницами — бедной и богатой; в японской все дело кончается убийством героини героем; наконец, перенесясь в Америку, мы знакомимся с жизнью и следим за первой робкой любовью милого, обаятельного американского парня Марти.
Разные страны, разные ребята… Парижанин — служащий фирмы по изготовлению патефонных пластинок: немец — журналист; человек невыясненной профессии — итальянец; японский рабочий; владелец мясной лавки в Нью-Йорке; в хуциевском фильме — трое рабочих ребят. Всем им по двадцать, по двадцать с небольшим. И все, конечно, любят. Каждый по-своему. И всем им бывает весело, и всем иногда немного грустно (за исключением японца, он все время одержим — вообще эта новелла несколько выпадает из общего плана), и все они порой томятся (в «Марти» и в «Заставе Ильича» одинаково: «Ну, куда пойдем, ребята? Чем заняться?»), но только в одной — хуциевской — картине эти самые ребята позволяют себе спросить самих же себя: «Ну хорошо, а дальше что?»
Герои «Заставы Ильича» — закадычные друзья. Им весело друг с другом. И жизнь у них сложилась в общем неплохо — не так уж чтобы слишком хорошо, но и неплохо. Работают. Один на заводе, другой — в какой-то электровычислительной организации, третий — на строительстве. По вечерам после работы встречаются. Идут гулять. Бывает, и выпьют. В общем, дружат. И вот в этой как будто немного даже устоявшейся жизни появляются свои сложности. У Славки жена и ребенок, а хочется иногда «попарубковать», жена же вроде как подрезает молодые крылья, у Кольки неприятности с начальством — чуть в морду ему не заехал, Сергей неожиданно вдруг влюбляется в дочь некоего несимпатичного, зажравшегося высокопоставленного товарища. И возникают — не могут не возникнуть — вопросы. Как дальше? Как правильно? Как не ошибаться? И вообще, как жить?
Сергей задает этот вопрос — как жить? — своему отцу, погибшему на фронте отцу. Это одна из сильнейших сцен фильма. Отец и сын встречаются. Что это — сон, бред, фантазия, мечта, галлюцинация? Не знаю. Но они встречаются. Отец в пилотке, плащ-палатке, с автоматом на груди. И комната превращается вдруг в блиндаж, и спят вповалку солдаты, и коптит на столе артиллерийская гильза, и отец с сыном пьют. Друг за друга. И сын говорит отцу:
— Я хотел бы быть рядом с тобой в той атаке, когда тебя убили.
— Нет, — говорит отец, — зачем? Ты должен жить…
И сын тогда спрашивает:
— А как?
И отец в свою очередь спрашивает:
— Тебе сколько лет?
— Двадцать три.
— А мне двадцать один…
От этих слов мурашки бегут по спине…
Отец не дал ответа — он уходит, его ждут товарищи… И они идут, три солдата, три товарища, в плащ-палатках, с автоматами на груди по утренней сегодняшней Москве. Мимо проносится машина, а они идут, идут. Идут, как шли в начале картины три других солдата, солдаты революции, по улицам другой Москвы — Москвы семнадцатого года… И шаг их, размеренный, гулкий, сменяется другим шагом… Красная площадь. Смена караула. Мавзолей. И надпись: «Ленин».
В картине много других линий, других узлов, других столкновений, других сложностей, но все эти линии, узлы, столкновения и сложности сводятся к одному: как дальше?
А ответ один — так же, как и сейчас — в неустанных поисках ответа, поисках правильного пути, поисках правды. Пока ты ищешь, пока задаешь вопрос — себе, друзьям, отцу, на Красной площади, — ты жив. Кончаются вопросы — кончишься и ты. Безыдейное, безмятежное и безвопросное существование — это не жизнь.
Получилось что-то вроде рецензии на картину. Очень куцей, но все же рецензии. Я этого не хотел. Я хотел другого. Найти ответ: что же такое, в конце концов, наша молодежь? И чем она отличается от западной? Мне кажется, что Хуциеву в какой-то степени удалось все-таки дать ответ на этот вопрос, рассказав нам об этих трех молодых москвичах, о их дружбе, любви, тревогах и поисках. И мы поняли, что это ребята настоящие.
<...>



Марлен Хуциев, неопознанная, Виктор Некрасов

---

Виктор Некрасов «Марлену Хуциеву — 60 лет»

Виктор Некрасов «По обе стороны океана»

Вокруг «Заставы Ильича»

Реплика «Турист с тросточкой»

Виктор Некрасов «Вася Шукшин»

Виктор Некрасов «Взгляд и нечто»