Статьи о Викторе Некрасове и его творчестве
Светлана Перевалова
Перевалова Светлана Валентиновна — доктор филологических наук, профессор кафедры литературы и методики ее
преподавания Волгоградского государственного социально-педагогического университета (ВГСПУ).
В 1979 году с отличием окончила Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова,
получив специальность «Филолог-русист. Преподаватель со знанием иностранного языка».
В начале 1983 года по окончании аспирантуры на кафедре «История советской литературы»
филологического факультета Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова защитила кандидатскую
диссертацию. С марта 1983 года – на преподавательской работе в Волгоградском государственном педагогическом
университете: ассистент, старший преподаватель, доцент, с 1998 года – после защиты докторской диссертации –
профессор кафедры литературы ВГСПУ.
Сфера научных интересов: проблемы современного отечественного и зарубежного литературоведения, история русской и
мировой культуры, современная русская словесность: проза и поэзия.
Награждена Памятной медалью «Патриот России».
Основные публикации:
1. Перевалова С. В. Современная проза В. С. Маканина в большом времени культуры // Известия Волгоградского
государственного педагогического университета. 2012. — № 6. — С. 119—122.
2. Перевалова С. В., Перевалов А. В. «Лирическое отступление» об экологических проблемах атомной физики // Физика
в школе. — 2012. — № 6. — С. 104—109.
3. Перевалова С. В. Традиции русской классики ХIХ и ХХ веков в рассказе В. С. Маканина
«Кавказский пленный» // Русская словесность. — 2012. — № 4. — С. 23—28.
4. Перевалова С. В. Новая «деревенская» проза о «женщинах русских селений» // Русская словесность. — 2013. —
№ 2. — С. 62—70.
5. Перевалова С. В. Русская классика ХХ века о победе под Сталинградом // Русская словесность. — 2013. —
№ 5. — С. 34—39.
6. Перевалова С. В. Фазиль Искандер. «Приключения Чика»: автор и герой // Литература в школе. — 2014. — № 10.
— С. 14—19.
7. Перевалова С. В. Великая Отечественная война в произведениях современной «лейтенантской прозы» // Литература в
школе. — 2014. — № 6. — С. 18—22.
8. Перевалова С. В. «Оказывается, война не завершается Победой…»: «лейтенантская» проза о «юности командиров» //
Литература в школе. — 2015. — № 10. — С. 18—22.
9. Перевалова С. В. «Да, мы живем, не забывая…»: тема Сталинградской битвы в прозе писателей-фронтовиков
1980—2000-х годов // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. — 2015. — № 3. —
С. 190—193.
10. Перевалова С. В. Юные герои Фазиля Искандера за уроками русской классики // Литература в школе. — 2015. —
№ 11. — С. 18—20.
11. Перевалова С. В. «Волшебные места, где я живу душой…»: молодые герои в русской «деревенской» прозе //
Литература в школе. — 2016. — № 8. — С. 9—13.
12. Перевалова С. В. «Эхо» Сталинградской битвы в русской прозе нового тысячелетия // Известия Волгоградского
государственного педагогического университета. — 2016. — № 7. — С. 116—123.
13. Перевалова С. В. «О днях войны, принесших миру мир…»: тема памяти в художественных произведениях ветеранов
Великой Отечественной войны // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. — 2017. —
№ 1 (114). — С. 126—131.
14. Перевалова С.В. Пространство детства в отечественной прозе второй половины ХХ – начала ХХI века//Пространство
детства в русской литературе ХIХ – начала ХХI века: монография / С.В. Перевалова, Л.Н. Савина, Н.Е. Тропкина.
Волгоград: Перемена, 2018.
15. Перевалова С.В. Рецензия на книгу: Виноградова Л. Защищая Родину. Лётчицы Великой Отечественной // Вопросы
литературы. 2018. №6. С.390-395.
Кафедра литературы ВГСПУ
Художественная проза В.П.Некрасова об эмоциональном воздействии патриотических традиций русской культуры на
защитников Сталинграда
Рациональное и иррациональное в литературе и фольклоре: сборник научных статей по итогам X Международной научной конференции
«Рациональное и иррациональное в литературе и фольклоре» Волгоград, 30-31 октября 2019)
/ М-во образования и науки Рос. Федерации, Волгогр. гос. соц.-пед. ун-т, ин-т рус.яз. и словесности,
каф. лит. и методики ее преподавания [и др.]; отв. ред. Е.Ф. Манаенкова;
редкол.: А.О. Путило [и др.] – Волгоград : Фортесс, 2019. – 432 с., стр. 270-280
Героическое прошлое народов России, неизменно выступавших единой сплоченной силой во времена вражеских нашествий,
с
начала Великой Отечественной стало восприниматься современниками как непреложный факт общественного сознания. В
этом
неоценимая роль принадлежит нашей культуре с её любовью к родной земле, вниманием к полководцам и рядовым
участникам
незабываемых сражений, где победе русского оружия, по словам «севастопольского» офицера Л.Н.Толстого, помогала
«скрытая теплота патриотизма». Об этом в дни боёв за Мамаев курган не случайно вспоминает лейтенант-сапёр Юрий
Керженцев, автобиографический герой в повести Виктора Некрасова «В окопах Сталинграда», от лица которого ведётся
рассказ о защитниках героического города. Впервые опубликованная в 1946, повесть лишь в конце ХХ столетия вновь
вернулась на Родину из «зарубежья», к которому в 1974 году был насильственно причислен ее автор, не разделявший
взгляды и действия политиков, руководивших в те годы нашим государством. Ни признание читателей, ни Сталинская
премия, которой в 1947-ом были удостоены «Окопы», ни отзыв А.И.Еременко, командующего Сталинградским фронтом, в
1961-ом назвавшего такой ряд «наиболее значительных книг о днях сражений: повесть Некрасова «В окопах
Сталинграда»,
«Дни и ночи» Симонова, роман В.Гроссмана «За правое дело» [Еременко. 1961:470], - не смогли выполнить роли
«охранной
грамоты», и писатель-«сталинградец», офицер-«окопник», прошедший «самые адские котлы» Великой Отечественной,
покинул
Родину. Только сейчас молодое поколение читателей в нашей стране имеет возможность познакомиться с творческим
наследием талантливого русского художника, в книгах которого – «ни единого лишнего слова, ни единого фальшивого
звука. Такая внятность свойственна высокой прозе» [Замостьянов, 2018].
Высокую планку художественного мастерства в книгах В.П.Некрасова удерживают нервущиеся связи отдаленного и
близкого
историко-культурного «родства». Они постоянно дают о себе знать на страницах «Окопов»: то в госпитальной палате
«мелькнет «Бояджиев, младший лейтенант. Черноглазый, курчавый, похожий на Пушкина в детстве» [Некрасов, 2018:395],
то взгляд лейтенанта Керженцева по-толстовски насмешливо оценит штабного «службиста»: «Появился Астафьев, помощник
начальника штаба по оперативной части. Его зовут Ипполит. По-моему, очень удачно. Чем-то неуловимо напоминает он
толстовского Ипполита Курагина. Так же недалек и самоуверен» [Там же:287]. Такого рода замечания свидетельствуют
не
только об одаренности самого писателя, в довоенном Киеве получившего диплом архитектора и прекрасное воспитание в
интеллигентной семье (тётушка-библиотекарь Виктора Некрасова неустанно и пристально контролировала круг чтения
своего племянника); в них и благодарная память о школе 1930-х годов: «В основе программ по литературе были
произведения русской классики», как утверждает М.Павловец в работе «Что читали советские школьники»
(http://arzamas.academy/mag/412-school). Сам писатель не расставался с романом Л.Толстого «Война и мир» ни в
мирные,
ни в военные дни. В одном из фронтовых писем домой он делится такими впечатлениями: «Читаю «Войну и мир»,
перечитывал в 39-ом, а сейчас читаю с не меньшим, если не с большим удовольствием. Любопытно, что раньше мне
интереснее были военные куски, а сейчас – наоборот. какой-то удивительно успокаивающий роман» [Фронтовые
письма…, 1989:19]. (Кстати, в эмиграции роман-эпопея Толстого не только «успокаивал», но и помогал художнику
сохранить свою «русскость». Рисуя интерьер своего эмигрантского жилья, писатель отмечает: «Вокруг меня книги.
На столе, рядом с кроватью, «Война и мир» [Некрасов, 1978:100]). Для автора-«сталинградца» этот роман особенно
ценен тем, что будни войны делают зримым его эмоционального воздействия на формирование патриотического
сознания
воинов Красной армии. В.П.Некрасов свидетельствует: «На первый взгляд это может показаться даже
неправдоподобным: Сталинград. Война, бомбежки. Чертова гибель тяжелой работы. Особенно у саперов, а вот
читали.
Я знал одного связиста, который всю «Войну и мир» в минуты затишья прочитал на КП батальона»
[Некрасов,1989а:422]. Рассказ В.Некрасова «Посвящается Хемингуэю» начинается так: «В Сталинграде, в первом
батальоне нашего полка» [Некрасов, 1989б:376] воевал «маленький, худенький, казавшийся совсем ребенком» Лёшка,
«восемнадцати-девятнадцати лет». Среди однополчан он был знаменит тем, «что много читал», даже «в
полукилометре
от немцев», на передовой, иногда читать умудрялся. При этом искренне сострадал литературным героям, открывая
для
себя мир непреходящих духовных ценностей, сосредоточенных в русской классике. Поскольку «он был чуть-чуть
моралистом» [Там же:337], прочитанное нередко приводило к желанию поделиться своими впечатлениями, которые
были
близки и другим фронтовикам: «Пацан ведь, совсем пацан… А туда же, со взрослыми…», - сокрушался он «о Петьке…
Да
о Ростове», - и вздыхал, «скосив глаза в сторону книги. «Война и мир» Эл. Толстого… (он так и сказал – Эл.
Толстого)» [Там же].
Такие фронтовые воспоминания автора сказались и на способах создания образа Седых, молоденького сержанта из
«Окопов». Первая встреча с ним позволяет видеть самое главное: это надежный боец, воюющий «с сорок первого
, с сентября». Но Керженцев считает своим долгом отметить: лицо у этого паренька «розовое, с золотистым
пушком на щеках. С таким лицом голубей еще гонять и с соседними мальчишками драться» [Некрасов,
2018:51]. А еще – учиться бы ему: видно, какой пытливый ум у этого девятнадцатилетнего бойца, как живо он
всем интересуется. Керженцев с удовлетворением (ему «нравится Седых, брызжущая из него молодость,
все у него получается как-то весело, бодро, без всякой навязчивости») замечает: «Любознателен Седых до
смешного» [Там же], - отвечая на вопросы о том, «что значит «тезоименитства» или «генерал от
инфантерии» и множество других. Объективность такой характеристики подтверждают и воспоминания
писателя-«сталинградца» Юрия Бондарева. Автор романа «Горячий снег» (1969) говорит о прототипах своего
произведениях, с которыми принял боевое крещение у степной речки Мышкова на подступах к Сталинграду:
«В нашей батарее только три офицера оказались городскими, остальные были деревенскими. Из Сибири, из
средней, южной России. И должен сказать, что все эти ребята были образованными! Они не учились в
институтах, а сами тянулись к знаниям». А в основе стремлений молодых бойцов к знаниям – школьное
образование: в довоенное время «в школе литературу преподавали не так, как сейчас, по три часа в
неделю, а гораздо чаще. прекрасно помню, какому бережному отношению к слову, к культуре нас
учили» [Бондарев,2014].
С этим утверждением солидарен и А. Зиновьев, уверенный в том, что «советская школа 30-х годов была
беспрецедентным явлением. Тогда удалось обучить миллионы людей. Колоссально повысился уровень
призывников» [Зиновьев,2014]. А.Зиновьев, писатель, философ, в молодости прошедший фронтовые
испытания в танковых войсках и авиационных соединениях, а в «застойные» годы, как и В.Некрасов,
вынужденно оставивший Родину, утверждает: «Советская школа не только давала хорошее образование.
школа воспитывала на основе образования» [Там же]. При этом главным «воспитывающим образцом»
была русская классическая литература, продолжающая многовековые гуманистические традиции
отечественной культуры, связанные с «победами национальной самозащиты в оборонительной войне
в пределах Русской земли» [Хализев, Кормилов,1983:72]. В повести В.П.Некрасова «В окопах
Сталинграда» это обнаруживает образ сержанта Седых, в котором интерес к русской истории и
культуре, усилившийся в годы защиты Отечества, помогает сформировать характер, надежные
нравственные ориентиры. Юрий Керженцев, вернувшись в родную часть после тяжелого ранения и
госпиталя, вновь встречает своего сержанта и отмечает его «возмужалость». На первый взгляд,
Седых «такой же свеженький, ясный», но «после нескольких месяцев пребывания на фронте»
появилась в нем «какая-то внутренняя уверенность», свойственная «юности военного человека»
[Некрасов,2018:404]. В оценке Керженцева – радость и гордость за молодого однополчанина,
отличившегося при выполнении боевого задания: «Заправским минером стал, а, Седых?» [Там
же:349], - улыбаясь, спрашивает он, видя, что теперь у сержанта «под телогрейкой блестит»
боевой орден.
В повести В.П.Некрасова «В окопах Сталинграда» именно «Седых приволакивает откуда-то учебник
географии Крубера, письма Чехова, «Ниву» за двенадцатый год» [Там же:117]. По вечерам «морщит
лоб, шевелит губами» - читает. Стоит учесть, что значение русской литературной классики для
поддержания боевого духа нашего войска хорошо понимали и в Генеральном штабе, вот почему на
фронте в число рекомендованных Главным политическим управлением тем для бесед «входила тема о
патриотизме великих русских писателей Пушкина, Гоголя, Толстого и Чехова» [Виноградова,
2016:393]. Не только «литературные» политбеседы, но и сами произведения русской литературной
классики, оказывающиеся на переднем крае фронта, напоминали о доблестных традициях предков, о
священном долге защитников Родины, а еще о том, что на фронте победу одерживает «хороший
человек. В человеке нравственно слабом война способна развязать всякого рода темные инстинкты»
[Кураев, 2006]. Вот чем объясняется внимание воюющей армии к творчеству А.П.Чехова, не раз
подчеркиваемое В.Некрасовым-художником. Главный герой рассказа «Посвящается Хемингуэю» молодой
боец Лёшка «долго не мог прийти в себя» после прочтения чеховской «Попрыгуньи» [Некрасов,
1989:378]. Кажется, парнишка «даже всплакнул немного» от досады, что писатель так «мало места
уделил такому хорошему, такому умному, такому замечательному Дымову» [Там же:388]. Мягкий,
лиричный Чехов в условиях страшной войны сохраняет во фронтовиках «живую душу». Об этом
говорится и на страницах повести «В окопах Сталинграда»: из городского репродуктора на
трамвайном столбе «кто-то проникновенно рассказывает о Ваньке Жукове, девятилетнем
мальчике, в ночь под Рождество пишущем своему дедушке на деревню» [Некрасов, 2018:71].
Некрасов воспроизводит переживания бойцов Сталинградского фронта, связанные с образом
маленького героя Чехова: «Особенно огорчало солдат то, что письмо так и не дойдет до
дедушки. И хоть бы обратный адрес догадался написать…» [Там же:423]. Сочувствие
красноармейцев литературному персонажу Х1Х века вводит в повесть Виктора Некрасова тему
солдатского письма, жизненно важную для воюющего человека. Об этом сообщал домой и сам
автор повести: «Вчера вечером принесли очередную пачку писем. К счастью, оказалась свечка.
Письма для нас сейчас самая большая радость. Сначала каждый читает свои письма, а
потом начинаем читать друг другу» [Фронтовые письма…, 1989:20]. Но вот письмо
«литературного» Ваньки, видимо, особенно трогает солдатские души верой в силу добра и
домашнего света. Содержание рассказа Чехова не сводится к пессимистическому выводу,
вроде: «Волшебство, на которое так уповал мальчик в рождественскую ночь, не произошло,
апелляции к Богу очевидно бессмысленны» [Рамазанова,2015]. Напротив, смысл
реалистической литературы не только в отражении мира, но и в преображает его: в
чеховском произведении из «заоконного пространства», где «мелькало отражение свечи»
Ваньки, старательно выводящего «адрес» дедушки, приходит к нему «ответный импульс».
Ночной пейзаж рождественского рассказа говорит не об «итоговой неудаче затеи Ваньки», а
о «скрытом присутствии творца», дарующем чудо: в счастливом сне мальчику представляется
«чтение письма дедом» [Есаулов, 1998:481]. Наверное, рассказ Чехова воскрешает в бойцах
Красной армии память о близких, о детях, какие бы имена они ни носили, чьими бы ни были
– своими или незнакомыми: «ответный импульс» воинов составляло стремление защитить,
освободить, поддержать страдающих и обездоленных. Имеет значение и то, что с чеховских
времен изменились сами «Ваньки»: в годы Великой Отечественной дети нередко проявляли
себя по-взрослому мужественно и героически, вызывая в людях старшего возраста не только
умиление и жалость, но и гордость. Об одном из них, добровольном проводнике наших бойцов
(«лет десяти-двенадцати. Бедовый»), стремившихся обезвредить удары вражеской артиллерии,
поведал А.Твардовский в стихотворении «Рассказ танкиста» (1941), включив в него речь
ребёнка, готового к подвигу: "- Я знаю, где их пушка. Я разведал… Я подползал, они вон там, в саду…/
— Да где же, где?.. — А дайте я поеду./ На танке с вами. Прямо приведу./
— Что ж, бой не ждёт. Влезай сюда, дружище!/ И вот мы катим к месту вчетвером./
Стоит парнишка — мины, пули свищут,/ И только рубашонка пузырём..." [Твардовский, 1984:76].
В. Некрасов и А. Твардовский были одногодками, в конце войны «обоим - лет по тридцать
пять. Но Твардовский уже ходил в знаменитых писателях. «Тёркина» все знали наизусть»
[Некрасов, 1989:505]. По-видимому, знали и фронтовую лирику Твардовского, в самом начале
войны опалившую сердце фронтовиков любовью, состраданием и гордостью за безымянного
маленького героя. Командир танка в «Рассказе» поэта тоже хранит в сердце «обиду» - на
себя, успевшего только «руку как товарищу пожать» при прощании с бесстрашным помощником,
«но как зовут, забыл его спросить». Персонажам «Окопов Сталинграда», слушающим рассказ о
чеховском Ваньке, тоже знакомо это сожаление. Кажется, знай точный адрес ребёнка –
немедленно пришли бы на помощь не престарелые Константины Макаровичи, а полные сил и
отваги герои, спасители Родины. Такие, например, как «лихой, с золотым чубом и в
залихватски сдвинутой на левую бровь пилотке» комбат Ширяев, появление которого в первых
эпизодах повести В.Некрасова «В окопах Сталинграда» сопровождается примечательной
характеристикой Юрия Керженцева : «В полку у нас его называют Кузьма Крючков» [Некрасов,
2018:17]. Упоминание об этой исторической личности не случайно встречается в сюжете
произведения именно в тот период, когда персонажи Некрасова вынужденно оставляют места,
с давних времен заселяемые казаками: Лог, Дубовку, Клетскую, Калач, Вешенскую,
«несуществующую речушку с пышным названием – Царица» [Там же:72]. Характеризуя тяжелое
эмоциональное состояние наших воинов, под натиском фашистов отступавших к Дону и Волге
(у всех бойцов - «тяжело, как жернова, ворочающиеся мысли» [Там же:60] о тех, кто погиб
или остается «под немцем»), писатель и его герои в историческом опыте предков находят
главное утешение и надежду на победу и мощь русского оружия. «Отступление – еще не
поражение. И я верю в это» [Там же:68], - убеждает себя и своих подчиненных Юрий
Керженцев.
С детства увлекавшийся военной историей, В.Некрасов (как и его главный герой, тоже волею
фронтовой судьбы сменивший диплом архитектора на должность командира сапёрного взвода),
конечно, знал о доблестных традициях донского казачества. Например, о том, что
лейб-казаки вместе с донскими казаками по приказу Кутузова участвовали в знаменитом
рейде атамана Войска Донского Платова на левый фланг армии Наполеона в самый разгар
Бородинского сражения. В те памятные дни «Европа в лице Наполеона, оценила казаков как
лучшие легкие войска», а «уж о казачьих кавалерийских корпусах в Великую
Отечественную каждый хотя бы слышал» [Гавриляченко, 1995:15]. Повесть «В окопах
Сталинграда» свидетельствует: несмотря на трагические события Гражданской войны и
связанные с ними процессы «расказачивания», в народном сознании сохраняется
уважительное отношение к главным «подвигам казаков – охрана рубежей, землепроходство и
освоение приращенных земель, участие во всех войнах, которые вело российское
государство». Они «вечной признательностью должны жить в сердце каждого русского
человека» [Там же]. У В.Некрасова подтверждение этому находится в образе комбата
Ширяева, достойном уважения сослуживцев: в сорок первом он «отступал. От самой
границы» [Некрасов, 2018:20], но не утратил самообладания, уверенности в себе: «Ширяев
говорит спокойно, на него приятно смотреть. Подтянутый ремень. Плечи развернуты.
Руки по швам, слегка сжаты в кулак» [Там же:19]. Вскоре именно этот опытный,
решительный командир Ширяев получает звание старшего лейтенанта и становится
начальником штаба полка, раненым продолжает управлять своим подразделением. «Из
медсанбата сбежал» старший лейтенант. «Рука забинтована, в косынке. Белеет бинт
из-под ушанки», но «дрозда дает» [Там же:339], - почтительно говорят о нем
сослуживцы. Важным представляется сравнение этого боевого командира Красной Армии с
Кузьмой Крючковым, хотя разделяет их почти полувековая дистанция. Кузьма Крючков
воплотил в себе «изломы» казачьей доли в ХХ столетии: он принял пули в грудь, в
Гражданскую воюя на стороне белых, поэтому в повести советских лет не встретить о
нём развернутой характеристики. Но в те годы само упоминание о первом Георгиевском
кавалере Первой мировой войны, - свидетельство неистребимости его имени в народной
памяти. Ведь это двадцатичетырехлетний Кузьма Крючков из Усть-Хоперской станицы
области Войска в июле 1914 года «бесстрашно вступил в бой с вражескими всадниками».
Двенадцать немцев были «повержены Крючковым. Сам он получил 16 колотых ран пикой и
ранение правой руки палашом. Конь Крючкова, имевший 11 ран, вынес потерявшего
сознание всадника из окружения» [Базанов, 2002:79]. По-видимому, отдавая дань
заслуженного уважения донскому казачеству, В.П.Некрасов и связывает образ своего
начальника штаба с именем этого героя, способного к «служению без холопства», к
доблестному выполнению воинского долга. Некрасовым отметается напускная лихость,
которой были отмечены в годы Первой мировой многочисленные портреты Крючкова,
«печатавшиеся на первых страницах журналов, плакатах и лубках» [Там же]. В повести
В.П.Некрасова «В окопах Сталинграда» представлен не плакатный, а живой, умный
командир Ширяев, под командованием которого с достоинством и честью защищают наш
город бойцы, наследующие лучшие традиции русского воинства, на которых во все
времена держится армия России.
ИСПОЛЬЗОВАННАЯ ЛИТЕРАТУРА
Базанов С.Н. Судьба первого Георгиевского кавалера Первой
мировой // Военно-исторический журнал. 2002.№2.С.79.
Бондарев Ю.В. Бог устанавливает свой срок // Литературная газета. 12-18 марта 2014.
Виноградова Л. Защищая Родину. Лётчицы Великой Отечественной. – М.: Колибри,
Азбука-Аттикус, 2016. – 448.
Гавриляченко С. «Служение без холопства» // Родина. 1995.№8.С.11-15.
Ерёменко А.И. Сталинград. Записки командующего фронтом. – М.: Воениздат, 1961. –
504с.
Есаулов И.А. О некоторых особенностях рассказа А.П.Чехова «Ванька» // Проблемы
исторической поэтики. – Петрозаводск: Петрозаводский государственный университет.
1998.№5.С.479-483.
Замостьянов А. Сталинград как образ: к 75-летию битвы Великой
Отечественной / /Литературная газета. 31 янв. – 6 февр. 2018.
Зиновьев А. «Смерти я не боялся» // Литературная газета. 20-26 окт. 2004.
Кураев М. Трудяги войны // Литературная газета. 5-16 мая 2006.
Некрасов В.П. В окопах Сталинграда: повесть. – Спб.: М.:Речь, 2018. – 416с.
Некрасов В.П. Новичок // Некрасов В.П. В окопах Сталинграда: Повесть, рассказы. – М.:
Правда, 1989. С.422-441.
Некрасов В.П. Посвящается Хемингуэю // Некрасов В.П. В окопах Сталинграда: Повесть,
рассказы. – М.: Правда, 1989. С.376-382.
Рамазанова Г.Г. Художественный мир рождественских рассказов (на материале
произведений М.Е.Салтыкова-Щедрина, А.П.Чехова // Современные проблемы науки и
образования. 2015. №1-2.
Твардовский А.Т.Рассказ танкиста // Твардовский А.Т. Стихотворения; поэмы. – М.,
Худож.лит.,1984. – 559с.
Фронтовые письма В.П.Некрасова // Огонек. 1989. №8. февраль. С.18-19.
Хализев В.Е., Кормилов С.И. Роман Л.Н.Толстого «Война и мир». – М.: Высшая школа,
1983. – 112с.
Перевалова Светлана «Есть имена и есть такие даты (2018)