Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт



Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове

Георгий Гулиа

Гулиа Георгий Дмитриевич (1 (14 марта) 1913, Сухуми — 18 октября 1989, Москва; похоронен в центре Сухуми) — писатель, сын Народного поэта Абхазии, основателя абхазской письменности Дмитрия Иосифовича Гулиа.

Заслуженный деятель искусств Грузинской ССР (1943). Заслуженный деятель искусств Абхазской АССР (1971). Лауреат Сталинской премии третьей степени (1949).

По образованию инженер-путеец, работал на строительстве Черноморской железной дороги. Занимался журналистикой, живописью и графикой.

Печатался с 1930 года. Автор рассказов, повестей, романов, юморесок, статей.

В 1938-1945 гг. — начальник Управления по делам искусств при Совете народных Комиссаров Абхазской АССР, с 1950 года, переехав в Москву, являлся членом редакционной коллегии «Литературной газеты».

В 1948 году опубликована повесть «Весна, в Сакене» (Государственная премия СССР, 1949), составившую вместе с повестями «Добрый город» (1949) и «Кама» (1951) трилогию «Друзья из Сакена» (1954) — о людях современной Абхазии.

Прошлому абхазского народа посвящены «Рассказы у костра» (1937), повесть «Чёрные гости» (1950), роман «Водоворот» (1959).

Опубликованы сборники рассказов «Белая ночь» (1958), «Каштановый дом» (1961), роман о советских учёных «Пока вращается земля...» (1962), повесть «Скурча уютная» (1965), книга «Дмитрий Гулиа. Повесть о моём отце» (1963), сатирический сборник «Вертолёт и горный дух» (1959).

В последние годы создал исторические романы «Царь Эхнатон» (1968), «Человек из Афин. Хроника в шести книгах» (1969) и «Сулла» (1971).

За литературную деятельность награжден орденом Трудового Красного Знамени, и тремя орденами «Знак Почета», а также болгарским орденом Кирилла и Мефодия 1-ой степени.

О Викторе Платоновиче Некрасове

«Литературная газета», 1990, 21 ноября (№ 47), стр. 7

 
(увеличить)



Год назад ушел от нас Георгий Дмитриевич Гулиа, известный прозаик, наш старший товарищ, проработавший в коллективе редакции «ЛГ» более 40 лет. Только что в издательстве «Советский писатель» вышла в свет книга Г. Д. Гулиа «Долгий путь в Видигейру», куда наряду с другими произведениями вошла и «Аравийская повесть», в которой Георгий Дмитриевич с удивительной прозорливостью предсказал нынешнюю кризисную ситуацию в районе Персидского залива.
Сегодня мы предлагаем читателю «ЛГ» небольшой рассказ Георгия Дмитриевича, он записал его на диктофон незадолго до своей кончины. Рассказ любезно предоставила редакции вдова писателя — Валентина Григорьевна Гулиа.




Это было в 1964 году. Я сидел на веранде нашего дома в Агудзере, в Абхазии. В калитку вошел Константин Михайлович Симонов, позвал меня. Я пригласил его войти в дом, но Константин Михайлович сказал, что лучше бы мне самому выйти, поскольку он не один, а с Некрасовым, который ждет на пляже прямо напротив нашего дома, а после купания можно и посидеть за чаем или там за абхазским вином. Время было около полудня. Прихватив купальные принадлежности, я быстренько спустился к калитке, и мы с Константином Михайловичем пошли по песку к морю. У самой кромки воды сидел Виктор Некрасов, приехавший погостить к Симонову. Мы поздоровались.
Я не раз встречался с Некрасовым на различных пленумах и съездах, но честно говоря, побеседовать с ним, познакомиться поближе не доводилось. Теперь я был рад общению с Некрасовым. После непродолжительного разговора Симонов предложил искупаться. Он быстро разделся, за ним и Виктор Платонович разделся, сидел на песке в трусах, а я внимательно смотрел на него, на его ноги, руки, спину. Передо мной был человек, весь с головы до ног изуродованный грубыми рубцами, следами то рваных, то глубоких, сквозных ран. Я смотрел на него с изумлением, долго. А потом спросил:
— Виктор, скажите, пожалуйста, как вы себя чувствуете?
Он ответил:
— Ничего, жив-здоров, как говорится.
Я спросил:
— Это все на Волге?
— Да.
Понятно. Я долго смотрел, не мог оторвать глаз от человека, на котором. скажу прямо, живого места не было. Ни единого мускула, который был бы похож на нормальный человеческий. При виде его тела поневоле пришла в голову мысль, что этот человек с прекрасной душой был возрожден из некоего месива. которое по волшебству приняло облик тела...
Он взял в руки камешек, бросил в воду. Симонов уже успел уплыть метров на пятьдесят. Пошли и мы с Некрасовым в воду. Я чуточку поотстал, чтобы разглядеть его спину. Спросил:
— Это что же, мина?
Он ответил:
— И не одна. Когда идет минометный обстрел, на животе лежишь, прикрываешь голову, а спина, ноги остаются плохо защищенными. Вот осколки и рвут тебя как попало.
Лицо у него было очень симпатичное, с мягким выражением. Говорил он мало, глаза были полны любопытства. Я почувствовал, а может это показалось, что был он даже несколько доволен произведенным на меня впечатлением.
Мы искупались. Посидели на солнцепеке, а потом я предложил зайти ко мне перекусить. Что мы и сделали.
Я вспомнил этот ярко врезавшийся в память эпизод на кладбище под Парижем, где похоронен Виктор Платонович Некрасов.
Вместе с женою и моим молодым другом корреспондентом «Литературной газеты» Кириллом Приваловым стою перед могилой Виктора Платоновича Некрасова. Попал я в Париж по командировке Союза писателей и «Литературной газеты», и в первый или во второй день мы поехали посмотреть на могилу человека, который избежал смерти в великой, кровопролитной битве на Волге, остался жив, хотя и был искорежен минами и пулями так, что, как говорится, места живого на теле не было. Я хотел положить цветы на его могилу, но Привалов сказал, что на могилах парижских кладбищ этого не положено делать. Я удивился, но, во всяком случае, ни на одной из могил не было цветов. Они якобы только создают лишний мусор, когда вянут. Возможно, это и так. Но мне очень хотелось положить цветы на могилу Виктора Некрасова. Я сделал это мысленно.
И подумал: вот мы переносим на Родину прах замечательных сынов России. Но разве не достойно было бы перенести прах Виктора Некрасова на его Родину! Правда, честно говоря, я не знаю, какую позицию занимает его семья, жена, во всяком случае. Если с ее стороны нет препятствий, было бы очень хорошо, чтобы прах Виктора Некрасова покоился на Родине, скорей всего в Киеве или в Москве.
Вот о чем я подумал стоя с непокрытой головой у могилы замечательного литератора и гражданина Виктора Платоновича Некрасова.
Было это 9 июля 1989 года под Парижем.

2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter