Воспоминания о Викторе Платоновиче Некрасове

Даниил Данин

Данин Даниил Семёнович (настоящая фамилия Плотке; 28 февраля (10 марта) 1914, Вильно (Вильнюс) — 14 марта 2000, Москва) — прозаик, сценарист, литературный критик, популяризатор науки.

Учился на химическом факультете, затем физическом факультете МГУ имени М. В. Ломоносова (окончил в 1936 году).
Окончил Литературный институт им. А.М. Горького в 1941 году и в том же году ушёл на фронт. Капитан.

Начал печататься с 1938 года. Член Союза писателей СССР с 1942 года.

Автор критических статей «Чувство времени и поэтический стиль» (1940), «Пути романтики» (1947), «Страсть, борьба, действие!» (1948). До 1949 года, до кампании против космополитизма — был критиком поэзии, затем вынужден был переключться на «научно-художественный жанр».
Книга Даниила Данина «Добрый атом» (1957) представляет собой рассказ о научном подвиге учёных атомщиков в СССР. Вслед за сборником очерков «Для человека» (1957) опубликовал теоретическую статью «Жажда ясности», посвященную эстетическим вопросам современной художественной литературы (сборник «Формулы и образы», 1961).
Затем вышли книги «Неизбежность странного мира» (1961, 3 изд. — 1966), «Резерфорд» (1967, 2 изд. — 1968), «Нильс Бор (1885—1962)» (ч. 1—2, 1970—1971) — они посвящены людям науки, познавательным и нравственно-психологическим проблемам их жизни и творчества, принадлежат к документальному жанру научно-художественной литературы.

Даниил Данин — автор теоретических статей о научно-художественной литературе: «Жажда ясности» (1960) и «Сколько искусства науке надо?» (1968).

С 1967 года работал в научно-художественном кино как сценарист и критик.

Книги

«Добрый атом». — М. : Молодая гвардия, 1957;

«Для человека». — М. : Советский писатель, 1957;.

«Неизбежность странного мира». — М. : серия «Эврика», 1962;

«Резерфорд». — М. : Молодая гвардия, 1967 (ЖЗЛ);

«Нильс Бор». — М. : Молодая гвардия, 1978 (ЖЗЛ);

«Перекрёсток» — М. : Советский писатель, 1974;

«Вероятностный мир». — М. : Знание, 1981;

«А всё-таки оно существует!: критические размышления о научно-художественном кино». — М., 1982;

«Избранное» — М. : Советский писатель, 1984;

«Бремя стыда». — М. : Московский рабочий, 1996 и др.

Награжден орденами Отечественной войны II ст. и Красной Звезды, медалями.

Лауреат премии Всесоюзного общества «Знание» (1962), Ломоносовской премии (1967), Государственной премии РСФСР имени братьев Васильевых (1967) — за фильм «В глубины живого» (1966).

Дневник одного года, или монолог-67

(отрывок)

Журнал «Звезда», 1997 № 4, стр. 211

24 мая

В Москве открылся съезд писателей. Драматически смешно, что на него выбирают делегатов. Все равно, что «избирание в литературу». И вот — Виктора Некрасова не избрали! Вчера он приехал сюда (Ялту — Авторы сайта), получив до этого письмо от Солженицына.
В простеньком конверте простое письмо — не заказное и не ценное. А на деле — бесценное и сверхзаказное. Оно адресовано не В. Н., а съезду. И вот теперь-то окажется, что IV Съезд писателей действительно происходил! Только этим удивительным посланием (если не разразится еще что-нибудь эдакое — назапрограммированное) IV съезд войдет в историю нашей общественнной жизни, то есть в историю общественных ПОСТУПКОВ нашей интеллигенции.

Журнал «Звезда», 1997 № 12, стр. 189—190

3 июня

Страшно устаешь, когда отдыхаешь изо всех сил. Зримо стареет Виктор Некрасов. В его облике появилась несчастливость. Стало видно, что он — писатель несчастливой судьбы. И видно, что денег нет. Но еще виднее другое: он сознает, что его прекрасная репутация вольнолюбца далеко обогнала его творчество и дела. Представляю, как он постоянно примеряет свой рост по Солжецыну и томится этим сравнением.

(Добавление 80 г. — Год назад мы встретились в майском Париже. Он постарел. естественно, еще больше. Но в нем появилась истинная счастливость. Созданный ддя сочувственного глазения на мир, он зажил наконец желанной жизнью. И больше не примеривается к С. — даже внутренне враждует с ним, как прирожденный и убежденный западник. Как-то он тихо сказал мне на ухо: «Понимаешь, я не люблю Христа!» Курит самый дешевый «Голуаз», денег по-прежнему мало, но видно — он писатель счастливо обретенной судьбы... Подарил мне громадную карту Парижа с «птичьего полета» и взял слово, что я найду для нее стену в квартире. А я еще не нашел.)

5 июня

Сегодня пикейный жилет П-в остановил на лестнице Осю и Ирину Хейфиц. И, бледный, спросил: «Вы слышали — неприятное сообщение: началась война!» Ира схватилась за сердце. Под райскими небесами ее едва не хватил инфаркт. А П-в не сразу объяснил, что услышал по радио о войне Израиля и арабов.
Так поздней осенью 56-го, когда мы были в Гаграх и жили в такой же блаженной атмосфере южной праздности, вдруг разразилась тревога суэцких событий. Тогда все тоже, оглядываясь. понижали голос, чтобы выразить сложные чувства: отвращение к фашистско-националистическому Насеру, ннеодобрение нашей тяги к нему и непонимание воинственности малочисленных израильтян, и предчувствие новых волн юдофобства в мире, и страх перед разрастанием малой войны в третью мировую, и многое другое... И сегодня здешние евреи переглядываются со значением, ни на минуту не веря. что происходящее может обернуться чем-нибудь иным, кроме беды.
...Неумирающий островок, заливаемый океаном вечной ненависти.
Или по-другому: неумирающий оазис, засыпаемый пустыней вечнной ненависти.
Оптимизм русского Виктора Некрасова и отнюдь не русского Лели Волынского.
Приглушенный треск транзисторов на всех трех этажах ялтинского дома. Нет своего — хожу одалживаться новостями.
Озираюсь назад, вижу, что уже двадцать лет становлюсь все более аполитичным или надполитичным — процесс. идущий со скоростью самой жизни.
...Виктор, загорающий на балконе, весело сообщил, что Пикассо высказался в защиту Израиля, а я ему в это время давал читать своего «Улетатля» о Татлине.
<...>

Обложка книги Даниила Данина «Нильс Бор» с дарственной надписью для Виктора Некрасова. Из книг Сергея Израйлевича	Титульный лист

Дарственная надпись Даниила Данина
на книге «Нильс Бор» для Виктора Некрасова.
Из книг Сергея Израйлевича

---

Даниил Данин «Один из лучших киевлян» (Воспоминания и Николае Дубове и Викторе Некрасове)