Главная Софья Мотовилова Виктор Кондырев Александр Немец Благодарности Контакты


Биография
Адреса
Хроника жизни
Семья
Произведения
Библиография
1941—1945
Сталинград
Бабий Яр
«Турист с тросточкой»
Дом Турбиных
«Радио Свобода»
Письма
Документы
Фотографии
Рисунки
Экранизации
Инсценировки
Аудио
Видеоканал
Воспоминания
Круг друзей ВПН: именной указатель
Похороны ВПН
Могила ВПН
Могилы близких
Память
Стихи о ВПН
Статьи о ВПН
Фильмы о ВПН
ВПН в изобр. искусстве
ВПН с улыбкой
Поддержите сайт

Произведения Виктора Некрасова 

Сталинград, декабрь 1942 г.1

Воспоминания

"Новое Русское Слово" (Нью-Йорк), 26 декабря 1982, № 26015

(увеличить)

* * *

Из цикла военных очерков, написанных в разные годы в эмиграции и напечатанных в журнале "Дружба народов" 1995, № 3

Написан 6 декабря 1981

"Дружба народов" 1995, № 3 в формате pdf, 13,4 Мб

* * *

* * *

1) В публикациях газеты «Новое Русское Слово» и журнала «Дружба народов» в заголовках ошибочно указан год 1943. Правильно – 1942. Следствием этой ошибки явилось то, что в «Дружбе народов» очерк размещен после очерка «Сталинград, февраль 1943 года», тогда как должен быть размещен после очерка «Сталинград, ноябрь 1942 года..» (авторы сайта).

* * *

СТАЛИНГРАД, ДЕКАБРЬ 1942 ГОДА

У меня совсем недавно завязалась любопытная переписка. Переписка с немецким летчиком-разведчиком, воевавшим в Сталинграде. Живет он сейчас во Франкфурте-на-Майне. Прислал он и свою фотокарточку тех лет. Молодой, коротко остриженный, довольно симпатичный офицерик лет тридцати. Вот кто, значит, сидел в одной из тех «рам» и фотографировал наши позиции. «Рама» — это рекогносцировщик «фокке-вульф мм189», появлявшийся с первыми лучами солнца над нашими головами. Бомб он не бросал, но свое грязное дело делал — фиксировал на пленку наши позиции, и к вечеру каждый командир немецкого батальона имел детальный фотоснимок нашей передовой на его участке.
Написал же мне письмо летчик вот по какому поводу. В моей книжке, пишет он (в «Окопах Сталинграда», значит), на такой-то странице пишется, что лейтенант Керженцев, вернувшийся из госпиталя, обнаружил в штабном блиндаже красивый трофейный аккордеон. Так вот, да будет мне известно, что на сталинградском фронте был только ОДИН аккордеон и принадлежал он ему. В свободные минуты он разъезжал по воинским частям, выступал там и пользовался большим успехом. Потом был ранен, лежал в госпитале. Вернувшись, аккордеона не обнаружил. Не известна ли мне его дальнейшая судьба? Не в мои ли руки он попал? Ответьте, пожалуйста.
Я ответил. Конечно же, это был ВАЛЕ аккордеон, написал я ему, ни минуты не сомневаюсь, но в чьи руки попал, не знаю. И, чтоб скрасить эту тяжелую потерю, послал ему фотографию кадра из фильма «Солдаты», где Карнаухов поет в землянке песенку о коптилке под аккомпанемент, конечно же, вашего аккордеона — так закончил я свое письмо.
С этого началась переписка.
Я послал свою книгу с дарственной надписью, а он мне в ответ бесценный подарок — аэрофотоснимок Мамаева кургана, сделанный им в августе 42-го года. В эти августовские дни Сталинград был еще цел (прислал он снимок и центра города, где хорошо видна привокзальная площадь, и дом, где мы, пришипившись, сидели, считая бомбы, и даже фонтанчик в центре площади с резвившимися в хороводе пионерчиками). А вот Мамаев курган каким был в августе, таким остался и в декабре, и в январе (разве что воронок от бомб стало побольше), И еще много лет оставался он таким же, пока не превратился в Мемориал с той самой стометровой «Матерью-Родиной», о которой в одном из путеводителей сказано не без гордости — самая большая в мире скульптура, даже больше статуи Свободы в Нью-Йорке.


Немецкий аэроснимок Сталинграда, январь 1943.
(Из Сталинградского альбома Виктора Некрасова)




Немецкий аэроснимок Сталинграда, январь 1943.
В центре так называемые «баки», в ожесточенных боях за которые принимал участие ВПН.
(Из Сталинградского альбома Виктора Некрасова)



Вооружившись лупой, внимательно разглядываю снимок. Вот по этому овражку или ложку, выражаясь по-сибирски, надо было ползти, чтоб добраться до НП артиллеристов. А вот здесь было минное поле, за которое мне крепко досталось. Я «привязал» левый край его на схеме к валявшейся железной бочке (другого ориентира не было поблизости). «Сегодня он есть, а завтра нету! — отчитывал меня потом дивинженер. — Черт знает что!» Я молча слушал, руки по швам, не догадываясь, что через семь или восемь лет, когда ни минного поля, ни Гитлера и в помине уже не было, злополучная бочка по-прежнему мирно будет лежать на том же самом месте — я ее даже сфотографировал. А вот левее высотка, захваченная Керженцевым и Чумаком после ночной атаки. Через тринадцать лет — в 56-м — ее вторично захватили мои друзья Сева Сафонов и Леня Кмит во время съемок кинофильма «Солдаты». Незабываемые дни... Дни, когда ленфильмовские художники-декораторы вновь строили землянки и блиндажи на крутом волжском берегу. И тот самый катер «Ласточка», участник не только Отечественной, но и гражданской войны, высаживал ночью, под обстрелом немецких минометов, свежие подкрепления с левого берега. Иллюзия была полная. Бойцы выделенного нам Северо-Кавказским военным округом батальона смело прыгали в воду и тут же с криком «ура» шли в атаку. А потом отдыхали, лежали на берегу и, мигая в ночной темноте цигарками, тихо пели что-то свое, то ли солдатское, то ли деревенское — я совсем таял.
Но это было в 56-м году, а тогда, в 43-м, пели, я помню, и очень громко пели один только раз, на встрече Нового года у командира полка майора Метелева. Встреча происходила в просторном его блиндаже, превращенном моими саперами в дворец. Стены оклеены были добытым где-то в развалинах картоном под черный мрамор, стол покрыт белой скатертью, а на нем все, вплоть до апельсинов и армянского коньяка — об этом позаботились уже разведчики. Поели, попили, попели, а потом, выйдя на воздух, дали салют по немецким позициям. Немцы в ответ огрызнулись, но довольно вяло — чувствовалось уже приближение конца.
Вообще в декабре стало намного легче. Волга наконец стала, и снабжение с левого берега более или менее наладилось. Улучшилось питание, пополнился парк моего инженерного имущества — можно было уже не трястись над каждой лопатой и киркомотыгой, подкинули мин, в основном противопехотных — танков ни у нас, ни у немцев не было. И мороз нам стал не страшен — валенки, теплые тужурки, меховые безрукавки, заячьи рукавицы на тесемках, чтоб не терялись. Прибавилось и боеприпасов.
Бои у нас, на Мамаевом кургане, потеряли свою былую ожесточенность. Немцы уже не рвались к Волге, огрызались. Мы тоже не очень активничали. Основные бои шли там, где противник пытался вырваться из окружения, южнее Сталинграда. Там были и танки, и авиация, а у нас, как писалось в сводках Информбюро, бои местного значения.
Так прошел декабрь. Приближался Новый, 1943 год. В воздухе чем-то повеяло. Не победой ли?

6. 12. 81 г.


2014—2024 © Международный интернет-проект «Сайт памяти Виктора Некрасова»
При полном или частичном использовании материалов ссылка на
www.nekrassov-viktor.com обязательна.
© Viсtor Kondyrev Фотоматериалы для проекта любезно переданы В. Л. Кондыревым.
Flag Counter