Статьи о Викторе Некрасове и его творчестве

Олег Войтович

Незримая связь

Очерк

Как это происходит? Как возникает незримая связь? Кто прокладывает невидимую связующую нить между нами? Как нам удается чувствовать друг друга на расстоянии? Кто этим управляет? Какой вселенский разум или необъяснимая сила это делает? Кто мне ответит? Неужели это подарок с небес? Многие об этом даже не задумываются, а меня этот вопрос часто мучает.

Сегодня, 21 октября 2021 г. у меня, как обычно, был рабочий, насыщенный событиями день. Ближе к вечеру была назначена встреча возле Республиканского стадиона с моим новым, но уже очень близким сердцу приятелем Эдуардом Леонидовичем. Человеком незаурядным, интересным и очень талантливым. Что ни говори, ведь он был лично знаком с моим любимым писателем Виктором Платоновичем Некрасовым. И не просто знаком, а даже снимал Некрасова на несанкционированном митинге 29 сентября 1966 года в Бабьем Яру, а спустя еще 26 лет, к 80-летию писателя, снял документальный фильм “Виктор Некрасов на “Свободе” и дома”.  Так вот, идти на встречу с пустыми руками я не собирался. Люблю дарить подарки. Тем более, что только что из печати вышел третий номер Киевского альманаха библиофилов, полностью посвященный 130-летию со дня рождения Михаила Афанасьевича Булгакова. Желание сделать подарок человеку, неравнодушному к творчеству Булгакова, было настолько сильным, что перед нашей встречей решил забежать в издательство, которое находится возле Владимирского собора, забрать несколько экземпляров. Наполнив рюкзак свежеиспеченными альманахами, направился быстрым шагом к месту встречи. Самый короткий путь к стадиону пролегал через парк имени Тараса Шевченко. Осенью этот парк всегда преображается. Сняв свой зеленый плащ, он становится причудливо желтым, с темно-красными и коричневыми оттенками. Дойдя до середины парка, я обернулся и посмотрел в сторону дома N 19 по улице Терещенковской, вспомнил вид из кухонного окна на Печерскую Лавру, которым всегда любовался Виктор Некрасов, бывая в гостях у своего друга Григория Кипниса и подумал: “Как давно я не слышал Ирину Григорьевну Кипнис, хозяйку квартиры, надо непременно позвонить ей на днях”. На этом мои мысли оборвались, и я стремглав побежал по Толстого вниз к Большой Васильковской, боясь, что уже опаздываю. На встречу с Эдуардом Леонидовичем не опоздал, всегда стараюсь быть пунктуальным. Мы зашли в уютную кафешку с видом на Троицкую площадь и растворились с ним в дружеском общении.

Ровно в 19.15 зазвонил мой телефон. “Кто бы это мог быть?” – подумал я про себя. Взглянув на номер, увидел имя звонившего – Ирина Кипнис. “Не может быть! Надо же, только подумал пару часов назад об этом человеке, и вот он уже мне звонит”. Подняв трубку, поздоровался и поспешил сообщить, что думал сегодня о ней. Ирина парировала ответив, что хотела набрать меня еще вчера, да не успела. Дела, знаете ли, закрутилась.

- Вы знаете, Олег, я кое-что нашла в архиве отца, - уверено продолжила Ирина.

- Очень интересно, расскажите, пожалуйста. Что именно Вы нашли?

- Это авторское стихотворение о Викторе Некрасове, подписанное Булатом Окуджавой, - сказала Ирина и сделала паузу.

У Булата Окуджавы есть чудесное стихотворение, которое написано после смерти Виктора Платоновича как воспоминание о нем. Оно начинается словами “Париж для того, чтоб ходить по нему”.

“Неужели речь идет об этом стихотворении? Этого не может быть”, – пронеслось у меня в голове.

- Это очень интересно. Скажите, Ирина, когда к Вам завтра можно заехать? – спросил я, едва сдерживая волнение.

- С одиннадцати часов я буду дома. Предварительно перезвоните мне, пожалуйста, когда будете выезжать.

- Договорились, в одиннадцать у Вас, – отрапортовал я.

Вечер и целую ночь волнение не покидало меня.

Утром я позвонил Ирине, услышав подтверждение, что все в силе, быстро собрался и помчался на встречу. Что мне придется увидеть, я только догадывался, и вообще слабо в это верил. Ровно в 11.00 я позвонил в двери квартиры. Приветливая хозяйка встретила меня радушной улыбкой.

- Проходите в комнату для гостей и присаживайтесь, пожалуйста, где Вам будет удобно, –скомандовала она. Я подчинился.

-  Не знаю, Олег, будет ли Вам это интересно, нашла одну рукопись совершенно случайно. Это стихотворение, написанное рукой Окуджавы. Я знаю его почерк, он часто подписывал отцу свои книжки. В книге моего отца “Корпункт” на стр. 161 написана предыстория возникновения этого стихотворения:

“О, это целая история. Дело в том, что к 80-летию со дня рождения Виктора Некрасова в издательстве “Радянський письменник” готовилась книга воспоминаний о нем. Инициатором и составителем ее был один из ближайших некрасовских друзей Михаил Пархомов. На его обращение принять участие в сборнике откликнулись писатели Киева, Москвы, Ленинграда и других городов, хорошо знавшие Некрасова. Однако не все успели написать и прислать в срок свои воспоминания. Среди них и Окуджава. А книга тем временем уже шла в издательстве полным ходом.

И вот при первой же встрече с Булатом перед его вечером в Киеве, узнав от него, что воспоминания о человеке, которого он очень любил и с которым не раз встречался даже там, в Париже, причем встречался и в те годы, когда это считалось чуть ли не антисоветской выходкой, до сих пор не написаны, “не идут”, я предложил ему вместо воспоминаний, раз уж они не получаются (знаю по себе, что такое вдруг бывает, когда нужно написать о близком человеке), дать в книгу стихотворение о Некрасове, либо просто посвященное ему.

- Конечно! – искренне обрадовался он. – Я обязательно напишу стихи.

Уже на следующий день после нашего разговора он говорил, что у него завертелись в голове какие-то строчки, даже некоторые прочитал мне. Обнадежил, что по возвращении в Москву обязательно доведет дело до конца. Через десять дней, как условились, я позвонил ему. Оказалось, что неожиданно вклинилась поездка во Францию на книжную ярмарку в Гранд-Пале. Впрочем, это пошло только на пользу. В Париже он вновь побывал в некрасовских местах и как бы само по себе родилось новое стихотворение. В апреле мы встретились в Москве и он передал мне его, переписав от руки своим аккуратным почерком. Я перепечатал стихотворение, сохранив у себя оригинал.”

Прочитав, я наконец-то понял, что не ошибся о каком стихотворении шла речь. Ирина взяла поблекший от времени, чуть голубоватый лист бумаги и протянула мне. Взяв его, я не поверил увиденному. Аккуратным, разборчивым почерком на середине листа было написано следующее:

И подпись: Б. Окуджава апрель 90

Боже мой, эта вещь не имеет цены. Передать словами то, что начало творится во мне пока я перечитывал строки стихотворения, просто невозможно. Это был такой эмоциональный взрыв, погасить который мне стоило нечеловеческих усилий. Оставалось не подавать вида и молить Бога только об одном, чтобы Ирина не передумала отдавать его мне. По-видимому, просил об этом творца не только я один, наверное и Виктор Платонович поддержал, потому что Ирина сказала следующее:

- Дорогой Олег, я знаю Ваше отношение к Некрасову, в ваших руках эта рукопись сохранится.

После этих слов я уже ничего и никого не слышал, ибо вознесся так высоко, что вернуть себя на землю смог только сам. Я был на седьмом небе от счастья. Пожалуйста, поверьте мне, так бывает. Истинному ценителю много не надо. Найти такое затерянное сокровище, напрямую связанное с Виктором Некрасовым, уже есть настоящее счастье. На этом подарки не закончились. Ирина преподнесла еще удивительный альбом с рисунками Николая Егоровича Дронникова, выпущенный мизерным тиражом во Франции в 1995 году, и посвященный почти полностью Виктору Некрасову, а также работу Мишеля де Сервиля “Портрет Леси Украинки”, подаренную Григорию Кипнису художником вовремя его второй выставки, проходившей в Киеве в 1971 году. Уходя от Ирины, я не чувствовал под собой ног и пришел в себя только ближе к вечеру.

22 октября был один из самых счастливых дней. Как хочется, чтобы таких дней в моей жизни было больше. Но даже за один такой день, отпущенный мне свыше, я бесконечно благодарен своей судьбе.